Вся правда о Джеки - [40]

– Повадился? – Я взглянула на Саймона. – Я боюсь, что нам придется покрывать расходы нашего незакрытого дела! Что мы ему скажем? «Спасибо, Альберт, за чудесный тур по Америке! Нам было так хорошо, что мы аж решили пожениться!».

Саймон махнул рукой:

– Делай, что хочешь!

Город был крошечным и безумно красивым. Солнце поднималось из-за гор. Воздух был кристально чистым. Повсюду виднелись маленькие дома с уютными садами. Этот город был антиподом Нью-Йорка. И бетонная столица мира с ее вечными пробками, шумом и гамом в этой неравной борьбе сильно проигрывала.

Такси на вокзале не было, и пришлось попросить одного старика с небольшим грузовичком подвезти нас до местной гостиницы. Он был не прочь заработать денег и с радостью согласился.

– В вашем городе есть отели? – спросила я.

Старик расхохотался.

– Отели? Нет, отелей нет! Я могу вам посоветовать снять комнату у француженки, мадам Роже, – ответил он мне, заводя мотор.

Впервые в жизни я видела такого приветливого и разговорчивого старичка. В первые же минуты он возжелал познакомиться.

– Зовите меня дядюшкой Сэмом, – сказал он и расхохотался, как Санта-Клаус на рождественской елке.

Да и внешностью он походил на праздничного дедушку: седая борода с густыми усами, добрые голубые глаза, маленькие круглые очки на переносице и пивной животик. Для полноты образа дядюшка Сэм был в красной рубашке.

– Вам понравится у мадам Роже. Комнаты у нее небольшие, но очень уютные. Хотя я даже не знаю… Вы ведь из Вашингтона?

– Нет, – сказал Саймон, – я из Нью-Йорка, а Лара приехала из Лондона.

– Ну я же сказал – из Вашингтона! – Он радостно засмеялся. – Я всегда называю крупные города Вашингтоном! Наверное, потому, что не силен в географии! Я всю жизнь прожил в Камберленде. Образование мне дал отец, у которого за плечами было три класса.

– А телевизор? Вы не смотрите новости? – спросила я.

– Телевизор – это нечисть! – убежденно сказал дядюшка Сэм. – Не знаешь, что в мире творится, и на душе спокойно! А посмотришь хоть краем глаза, и всю ночь кошмары снятся! – Старичок артистически передернулся. – Я с семьдесят четвертого года в доме телевизора не держу!

Саймон смеялся над рассказом дядюшки Сэма.

– О, Билли! – Наш старичок притормозил свой грузовик и высунулся в окно. – Сегодня будет праздник?

Мужчина, чуть постарше Саймона, остановился и подошел к машине.

– Говорят, Питерсоны собираются опять попробовать себя в испытании! – шепнул он дядюшке Сэму и посмотрел по сторонам.

– Питерсоны? Опять? Да сколько можно! А кто еще участвует? – спросил старичок.

– Бог его знает! Может, кто-нибудь и решится! У нас молодежь уже вся ту черту перешла! Свободных не осталось! – Билли махнул рукой и пошел в бар.

Мы с Саймоном переглянулись и пожали плечами.

– А что за праздник? – Во мне разгорелось любопытство.

– У нас называют его «Лебединый поцелуй». Холостяк и незамужняя женщина должны пройти определенные испытания. Если у них все получается, то мы разрешаем им жениться. Такие у нас традиции! – Старичок рассмеялся. – А вот Питерсоны то разводятся, то женятся уже в шестой раз!

Я невольно улыбнулась.

Если Саймон мне предложит в этом участвовать, то я непременно соглашусь! – подумала я про себя.

– Вот мы и приехали! – сказал старичок и уставился на Саймона.

Саймон понял намек и начал искать бумажник в кармане брюк. Я попрощалась с дядюшкой Сэмом и вышла к дому мадам Роже.

От этого дома веяло сказкой: белый, двухэтажный, с розовыми занавесками на окнах. В саду стояли качели, обвитые диким плющом. Сад был небольшим, но легкий аромат цветов вскружил мне голову. Все казалось таким миниатюрным, крошечным, кукольным, что мне показалась, что я вернулась в детство.

Мне захотелось прокатиться на этих качелях, посмотреть в качающееся небо и почувствовать свободу полета.

Неграмотный Санта-Клаус завел машину и исчез в конце дороги.

Я поднялась на крылечко и только хотела постучать в дверь, как она вдруг сама по себе открылась. Я с удивлением взглянула на Саймона. Он пожал плечами и пропустил меня вперед.

– Добрый день! Чем могу помочь? – Услышав голос, я повернулась и увидела невысокую полноватую женщину лет шестидесяти.

Мадам Роже предстала перед нами в кружевном платье нежно-голубого цвета. Ее черные волосы были аккуратно обрамлены узорчатой сеткой. На шее мадам Роже красовалась нитка жемчуга.

– Простите, но дверь была открыта! – извинилась я.

– А чему вы удивляетесь? В нашем городке никто не закрывает дверь… – Она дружелюбно улыбнулась и подошла к нам. – Меня зовут мадам Роже.

Мы представились и по очереди пожали ее пухлую ручку.

– Нам сказали, что у вас есть свободная комната. Мы хотим пожить у вас дня два, – объяснила я.

– Прошу за мной, – сказала она и начала подниматься по деревянной лестнице с резными перилами.

Следуя за ней, я успевала смотреть на многочисленные фотографии, висевшие на стене. На снимках не было людей, в основном это были красивейшие пейзажи здешних мест.

– Вас удивляют эти фотографии? – Обернувшись, мадам Роже заметила выражение моего лица.

– Немного, – созналась я. – Я привыкла видеть на домашних снимках членов семьи, друзей, питомцев…