Вступление - [23]

Шум сзади подсказал, что моё одиночество нарушено. И нарушительницей оказалась Ариадна. Выйдя на площадку, она подошла ко мне и, встав рядом, тоже посмотрела на небо.

— Лунная бабочка, — тихо проговорила она, — очень красиво. У нас есть легенда о том, что одного из драконов она когда-то позвала за собой. Тот улетел к ней, и никто никогда его больше не видел.

— Ты выглядишь утомлённой, — заметил я.

— Да, такие мероприятия не самая сильная моя сторона, — легко согласилась принцесса, — тем более, что постоянно приходится…

Она осеклась, не договорив. И, кажется, я понимаю, почему.

— Расскажи, пожалуйста, что для драконов значат касания, — попросил я, — это ведь очень личное, правда?

— Ну, — замявшись, ответила девушка, — в общем-то, да, для нас это очень личный жест.

— Мне просто интересно: у Меридии, когда я буду, например, танцевать с ней на балу, тоже на лице постоянно будет написано такое чувство омерзения?

Ариадна ничего не ответила, лишь вздохнула.

— Вам обоим, конечно, придётся привыкать к этому. И первое время будет тяжело. Но, я думаю, вы понравитесь друг другу. И, кстати, она младше тебя на три года… если соотносить возрастное развитие человека и дракона. Так что ей вполне логично свойственно определённое легкомыслие. Имей это, пожалуйста, в виду.

Ещё несколько минут молчания.

— Ты уже разговаривала с отцом насчёт тех… выгод, которые он получает в обмен на меня? — поинтересовался я.

— Конечно. Сразу видно, что его это ну очень интересовало. Для посольства драконов было выделено здание, где постоянно будут присутствовать наши представители. И мы, разумеется, всегда окажем Тискулатусу любую посильную — и разумную — помощь.

Я смело мог поздравить своего отца. Он, в обычной своей манере, решает две задачи одним движением. Одновременно убирая меня, как главного соперника на трон, по крайней мере, в глазах народа, и обзаводясь могущественными союзниками. Идеально. Вслух же я спросил:

— Что имеется в виду под «разумной» помощью?

— Если на Тискулатус пойдёт войной какое-то государство — мы приложим все силы, чтобы остановить агрессоров, — пожала плечами драконица, — но если твоему отцу вздумается поиграть в войну против кого-то без веской на то причины — пусть рассчитывает исключительно на собственные силы. Короче говоря, мы с ним обсудили всё, что возможно на данный момент. Так что чем раньше ты завтра изволишь подняться с постели — тем раньше мы сможем отправиться в путь. Жаль, что сейчас нельзя. Я, конечно, немного устала, — облокотившись на парапет, она с грустью смотрела в ту сторону, откуда прилетела утром, — но до места добралась бы.

— Не думаю, что нельзя, — прошептал я, — меня здесь тоже больше ничего не держит.

И понимал, что это правда. Понимал, как я на самом деле от всего этого устал. Устал от лжи, предательства, безразличия, чужой жажды власти, жажды выгод, бесконечного обмана и погони за своими интересами. После того, как мне пришлось исповедовать троих человек перед смертью, я чувствовал, что меня с этим местом не связывает больше ничего.

— В смысле? — не поняла драконица, удивлённо развернувшись ко мне.

— Со всеми, кто мне дорог, я уже попрощался. Никаких вещей я с собой брать не хочу — думаю, у меня и там их будет достаточно.

— О, в этом даже не сомневайся, — снисходительно кивнула принцесса.

— А памятного у меня ничего нет. Издержки профессии иллюзиониста: совершенно не привязываешься к вещам. Так что, будь возможность, я бы тоже рванул отсюда прямо сейчас. Всё равно меня здесь уже продали и использовали все, кто только мог, — я не сумел-таки удержаться от того, чтобы произнести это вслух, — а как мы бы добирались до вашего… жилища?

— Замка, Дитрих, замка, мы не в пещерах живём, не переживай, — усмехнувшись, сказала Ариадна, — по воздуху, конечно. И ты хочешь улететь прямо сейчас? Твой отец вроде ещё хотел поговорить с тобой.

— Отцу хочется как можно быстрее избавиться от меня, — я вспомнил его маску фальшивого сочувствия, когда разговаривал с ним последний раз один на один, и мне стало тошно, — что ж, я исполню его желание.

— Да будет так, — с этими словами Ариадна как-то слишком торжественно кивнула головой, после чего отошла на середину площадки и обхватила себя руками. Налетевший вихрь красной энергии на несколько секунд скрыл её от моих глаз, а через пару мгновений на площадке восседала алая драконица. Она опустила для меня крыло, чтобы я мог вскарабкаться по нему.

— Вот только, — уже сидя на спине, пробормотал я, — я высоты боюсь.

— Так это хорошо, маленький человечек, — ответил мне в голове голос Ариадны.

— Что в этом хорошего? — недоуменно и испуганно спросил я.

— Те, кто не боятся высоты и в первый раз летят по небу, влюбляются в него. Боящиеся же высоты, но покорившие её ощущают неземное блаженство.

Наконец, я уселся на спине Ариадны, упираясь ногами в предплечья передних лап и обняв за шею. Меня внезапно охватило чувство непонятного воодушевления — словно перед тем, как перевернуть страницу в своей книге жизни.

— Готов? — мысленно шепнула Ариадна.

— Дай мне ещё одну минуту, — попросил я. Закрыв глаза, я принялся перебирать в голове все то, что произошло со мной за последнюю неделю… разговор с отцом… предательство Фалкесты… Последний разговор с Ахеолом, Аркусом и Эшли… Натаскивания по придворным наукам… прибытие Ариадны… и всё безжалостнее и безжалостнее ужимались сроки, в течение которых я навсегда должен был покинуть свой дом. Что ж, отец, сейчас ты можешь мной гордиться. Забирай себе всю страну, всю власть, всё влияние… И подавись всем этим!