Вступление - [15]

— Ну и напрасно вы так думаете, принц, — заметил Гедрик, — это последний писк моды при дворе. Если бы вы были чуть внимательнее во время празднования своего дня рождения, то увидели бы, что половина приглашённых гостей…

— Мне глубоко всё равно, сколько последних разов там пищала эта мода, — проворчал я, — носить это просто унизительно!

— Придётся, — теперь уже сурово сказал Гедрик, — отец просил напомнить вам что-то насчёт слова, которое вы ему дали. Он сказал, вы поймёте.

Вздохнув и больше не став спорить, я с помощью дворецкого принялся натягивать на себя всё это великолепие. Наконец, натянув куртку и поправив берет, я с тоской уставился на себя в зеркало.

— Не так уж всё и плохо, — вынес вердикт дворецкий, — осмелюсь заметить, что именно сейчас вы стали похожи на принца сильнее, чем когда-либо.

— Гедрик, это ужасно, — сказал я, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, — неудобно до ужаса. Мало того, я теперь выгляжу, как напомаженный слюнтяй, который без помощи слуги даже салфеткой рот вытереть себе не сможет.

— Все принцы именно так и должны выглядеть, — заметил Гедрик, — их благородные головы постоянно заполнены мыслями о благополучии своего народа, им некогда отвлекаться на то, чтобы вытереть рот салфеткой или поправить пряжку на туфле.

— Ты это сам сейчас выдумал? — скептически спросил я, не сумев-таки сдержать улыбки.

— Это во всех учебниках дворцовых слуг так говорится, — с достоинством ответил Гедрик.

— Ладно, — махнул я рукой, — пошли…

* * *

— Да уж, сын, должен признать, тебе эта одежда не идёт совсем, — задумчиво сказал король, наблюдая мою персону напротив себя за обеденным столом, — куртка, может, и ничего, но штаны на тебе как-то привычнее смотрятся. Ладно, это можешь больше не одевать.

— Слава богам, — проворчал я, — а то я уж испугался, что мне в этом виде придётся всё время ходить. Да меня бы на смех подняли.

— Сын, просто, чтобы ты понимал: драконы не примут то, что им дают просто потому, что альтернативы нет. Почти наверняка ты будешь подвергнут очень дотошному, детальному изучению со стороны их консула. Так что советую морально готовиться.

— При этом они сверхлегко согласились сжать сроки с трех недель до шести дней, — иронично хмыкнул я, нагружая свою тарелку, — крайне высокий показатель безразличия, что и говорить. Ну а насчёт детального и дотошного изучения — никаких унижений со своей стороны я не потерплю. Если будет надо — и пинка отвешу. А я могу, ты меня знаешь.

— Дитрих, как это недипломатично с твоей стороны, — укоризненно сказал Арнольд Четвёртый, — принимающие гостей никогда так себя не ведут. Я очень надеюсь, что краснеть мне за тебя не придётся. И всё это не отменяет того факта, что мы тебя продаём, и сделать это надо как можно выгоднее.

— Тогда меня следовало нарядить в свадебное платье и фату, — фыркнув, ответил я, — и букет цветов в руки вложить.

— Так, ну всё, хватит этих глупых шуток, — сказал король, — поел? Вставай и иди за Гедриком. У тебя сегодня очень насыщенный день!

Тут, увы, он сказал чистую правду. После завтрака я прямиком направился к цирюльнику, который почти два часа колдовал над моей шевелюрой. Шевелюра спустя два часа практически не изменилась, зато я, по его словам, стал выглядеть просто бесподобно. После этого меня ждал кошмар в виде визита к косметологу. Сначала моё тело парили чуть ли не час, а потом принялись издеваться над ним всеми возможными способами. Начиная от скобления пяток, судя по всему, наждаком, до весьма болезненного массирования спины. Я терпеливо сносил все тяготы и унижения, пока не увидел, что мимо меня пронесли таз, в котором плавали… пиявки.

— А это ещё что такое, — я сделал попытку извернуться, но руки массажиста крепко пригвоздили меня к месту, не давая пошевелиться.

— Пиявки, ваше высочество, — ответил человек, носивший звания главный королевский косметолог, хотя, на мой взгляд, ему больше подошло бы звание управляющего пыточных дел мастерами. Не удивлюсь, кстати, если он подрабатывает по совместительству, когда основной начальник этого ремесла уходит в отпуск. Что весьма вероятно, учитывая, что рядовые заплечных дел мастера имеют восемь недель отпуска вместо обычных шести — за вредность работы, а начальник — так все десять недель.

— И вы что, будете на меня их вешать? — в ужасе спросил я.

— А как же? Вам, ваше высочество, кровь не мешало бы почистить. А пиявки с этим делом лучше всех справляются. Вы бы знали, как ваш отец любит эту процедуру. Раз в месяц аккуратно выделяет время на своё здоровье — и каждый раз выходит от нас, как огурчик.

— Вы их хотя бы на лицо мне не вешайте, — жалобно сказал я.

— Что вы, ваше высочество, — укоризненно сказал косметолог, — их на лицо и нельзя — шрамики остаться могут. Не волнуйтесь, — он приподнял мне ухо, а в следующий момент в незащищенную кожу что-то вцепилось. Я от неожиданности дёрнулся, но массажист прекрасно знал свое дело, не давая мне и пошевелиться, — я с ними работаю не первый год и всё про этих красавиц знаю. Первый раз неприятно всегда, ну да ничего, придётся потерпеть.

В целом на мне побывало аж тридцать пиявок — три партии по десять штук, которые развешивали на мне, начиная от области за ухом и по всей шее с обеих сторон. Когда процедуры всё же окончились, я с трудом нашёл в себе силы, чтобы подняться с деревянного лежака, на котором пытали моё тело последние несколько часов.