Вступая в жизнь - [9]

А ты? Как ты сама? Ты ведь тоже человек, и человек молодой, полный всеми устремленьями, человеку свойственными. И было бы удивительно, если бы даже мимолетно, невзначай, хоть на минуты – ничто, никто, никогда не задержали на себе твоего взора, вниманья, чувства. Этого не может быть – такое равновесие граничило бы с тупостью чувств и полной неспособностью воспринимать явления окружающего мира. Почему не может заинтересовать тебя умное или прекрасное мужское лицо? Почему ты пройдешь холодная и безучастная – мимо благородного сердца, мимо серьезной, насыщенной мысли или просто мимо прекрасного, веселого, душевного характера? Разве своим вниманием ты оскорбишь хоть сколь-нибудь наши отношения? Да нисколько.

Вся жизнь человеческая состоит из встреч – с новыми мыслями, новой работой, новыми людьми, новыми нуждами, новыми красотами, тревогами, радостную – так как же можно с холодностью затворницы не откликнуться горячо на то, что по пути, из чего состоит жизнь! О нет, нет. Отклик на жизнь – чуткий, быстрый, горячо искренний и глубокий – это лучшее из свойств человеческих. И глушить в себе эту способность – искусственным ли затворничеством, чуранием от людей и живой жизни, высокомерным ли пренебрежением и невнимательностью – нельзя, не надо, так можно вовсе затушить маяк своей жизни. Откликайся на все, все пускай и принимай в свою мысль и в свое сердце, пусть ничто не пройдет мимо тебя незамеченным – это насытит неутолимую жажду познать в жизни все, что посильно разуму и проникновенью свежим чувством.

Никогда не надо ни стыдиться, ни сторониться новых испытаний, надо только мудро постигнуть ту грань и ту меру, которую им отвести. Вот в этом, в чувстве меры и в чувстве граней – главное. Можно нежно любить наш зеленый кудрявый Пречистенский бульвар, можно с радостью взад и вперед промерить его дорожки, можно любоваться им в поздний ли вечер, когда утихает жизнь и замирают ее последние вздохи, ранним ли, ранним утром, на заре, когда так тихо, чисто-прозрачно, свежо в утреннем холодке... Но было бы ужасно, если б шатанью по Пречистенскому каждый день отдавать 5–8–10 часов. Грань была бы переступлена, и драгоценное время, внимание твое были бы поглощены нецелесообразно, неумно, энергия тратилась бы совсем непроизводительно. Все достойно в жизни внимания, но не все в равной мере одинаково длительно и одинаково глубоко Должно задерживать на себе. Пречистенскому – одно, а вот какой-нибудь новой, ожидающей тебя работе с Фабзайчатами, на заводе – так и время, и вниманье, и силы будут уделены и распределены по-иному. И там должна быть найдена грань, предел, мера, но разве это будет та же мера, что Пречистенскому? Нет. И здесь мудрое чутье должно само подсказать, кому какую меру отвести. Так в жизни во всем и всегда. Уменье из миллионов впечатлений и нужд выловить главные и на них остановиться; уменье всему отвести свое место, время, количество сил, чувств, вниманья... это очень трудное и очень большое дело...

Нас с тобою интересует, а пожалуй, и тревожит) обоих, наш личный крошечный (но для нас большой) вопрос наших отношений, интимной нашей жизни вдвоем, нашей любви. Что ж, и этот вопрос – большой, и мимо него молча не пройдешь, и о нем нам всегда следует подумать, поговорить. Испытанные годами тесной, нежной дружбы, горячей взаимной привязанности – станем; ли, должны ли мы серьезно тревожиться в эти месяцы : невольной разлуки?

Самое главное, надежное, драгоценное – никогда не приходит, не дается враз. Всему, всегда есть свой срок, свое испытанье, своя закалка, даже, скажем по-ученому – свой стаж. Без этого стажа нельзя определить подлинную надежность и ценность в жизни ничему и никому. Мы свои нежные отношения выковали долгими годами совместной жизни. И жизни не пустой, животнооднообразной, а полной всяких испытаний и тревог, больших и малых. Мы так много и серьезно пережили за эти годы, мы так много имели возможностей один другого узнать и испытать, что с полным правом можем близость свою считать испытанной и серьезной вполне. И если теперь, через годы, все так же глубоки и свежи чувства наши друг к другу, если они до сих пор смогли устоять перед всеми испытаниями жизни и остаться в основе своей нетронутыми, столь же прекрасными, как раньше, вначале, когда-то давно-давно – разве же это случайность? О нет – таких случайностей не бывает. Это означает лишь одно: в нашей дружной жизни подлинное счастье, подлинная красота, которую я без тебя, а ты без меня, быть может, и не найдем никогда. Вот почему близость эту надо хранить, беречь обоим. Разобьем – не воротишь. На всю жизнь останется изъян, который ничем не восполнишь.

Сергей Георгиевич ЛАЗО: «НУЖНО ИСКАТЬ ПРАВДУ ВСЮДУ»

«Глухой, темной ночью к станции Уссури подошел воинский состав с японцами. Его встретила на перроне группа белогвардейцев. Из одной теплушки японские солдаты с трудом вы волокли три больших мешка и передали их в руки белобандитам из остатков армии Колчака, В мешках что-то шевелилось. Белогвардейцы потащили мешки к железнодорожному тупику, где стоял паровоз под всеми парами...