Встречные огни - [37]
П а в л о Г р о м о в и к — корреспондент редакции «Телевизионные новости».
З о я М е з о з о е в а — кинооператор студии «Телефильм».
Т а т ь я н а Ш у л ь г а (Т а н е ч к а) — шофер такси.
И г о р ь Д у д а р е н к о — лейтенант милиции.
К а р е л П у л и н е к — чех, участник боев за Киев.
А ш о т Т у м а н я н — рабочий-строитель из Еревана.
К л а в о ч к а — работница киевского стройуправления.
Г е н р и э т т а — официантка в молодежном кафе.
П и т Ч и м е р л и н г (он же Петро Чимерлыга) — доцент Ливерпульского института изучения России по кафедре музыкального фольклора.
А в и а к о н с т р у к т о р ы, п и л о т ы, м е х а н и к и, у ч а с т н и к и песенного фестиваля в Киеве, г о с т и из братских республик и зарубежных стран.
В дни Великой Отечественной войны
С т е п а н Б е р е ж н о й — советский летчик, подбитый гитлеровцами на воздушных подступах к Киеву.
Г а л и н а С е р е д а — врач-хирург, подпольщица, невеста Бережного.
М а р ы с я С т а ш к е в и ч — учительница, руководитель подпольной группы.
В л а д и м и р К о в а л ь ч у к — советский офицер-разведчик.
Ф е д о р Н и к о л а е в и ч Н и к у л и н — генерал-лейтенант.
И с а а к М е н д е л е в и ч Л е р м а н — бухгалтер Потребсоюза.
Р о з а Б о р и с о в н а — жена Исаака Менделевича.
С в я з н о й партизанского отряда.
С о л д а т ы С о в е т с к о й А р м и и.
П е т р о Ч и м е р л ы г а — начальник районной полицейской управы в оккупированном Киеве.
Г е н р и э т т а Ч е р н о г о р о в а (она же Геня Шварцберг) — особа с химическим дипломом.
Н е м е ц к и е о ф и ц е р ы, п о л и ц е й с к и е.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Аэродром на окраине Киева. На летное поле выходят В и т а л и й, А л е к с е й и З а х а р.
З а х а р. Признаю, Виталий: ты победил. Поздравляю!
В и т а л и й. Я только развил твою идею.
З а х а р (запальчиво). Когда тебя назначили вместо меня, я даже хотел покинуть КБ. Честно говоря, до последней минуты мне казалось: такая скорость невозможна. А теперь я рад, что остался и работал с тобой!
В и т а л и й. Перестань! (Желая переменить тему разговора.) А почему наш летчик-испытатель молчит? Последнее слово за ним.
А л е к с е й. Да что тут говорить? Ни одна страна не имеет такого самолета. Скорей бы в небо!
В и т а л и й. Что ж… тогда будем приглашать Генерального?
З а х а р. Пойду позвоню! (Уходит.)
А л е к с е й (вынимая сигареты). Давай по единой?
В и т а л и й (взяв у него сигарету). Нервы играют?
А л е к с е й (затянувшись дымом). Да нет, привычка!
В и т а л и й (взглянув в сторону ворот). Что-то Оксаны не видать!
А л е к с е й. Не придет. Я сказал ей, что испытаний не будет.
В и т а л и й. Она тебе этого не простит!
А л е к с е й. У нее тоже цейтнот. Замоталась со своей диссертацией.
В и т а л и й (кашлянув). Ну и табак! Солома!
А л е к с е й. Я не встречал ни одного конструктора, который в такую минуту не ругал бы табак!
В и т а л и й (задумчиво). Это ведь мой первенец!
А л е к с е й. Могу поклясться: вокруг десятого будешь колотиться еще больше! Верь мне, Виталий: твоя машина может показать такую скорость, что и чертям тошно будет!
В и т а л и й. Ты там не очень казакуй! Придерживайся того, что предусмотрено.
А л е к с е й. Не доверяешь?
В и т а л и й. А кто ж добивался, чтоб отложили твой отпуск?!
А л е к с е й (сорвав цветок). Эх, прокручу твою машину, а затем махну к себе на Волгу! Давно стариков не видел. Да и спиннинг без дела валяется.
В и т а л и й. Поедешь с Оксаной?
А л е к с е й (с наигранным удивлением). Что-о?
В и т а л и й. У вас разве… не решено?
А л е к с е й. Разберемся!
Возвращается З а х а р.
В и т а л и й (Захару). Позвонил?
З а х а р. Сейчас он будет здесь. Кстати, в проходной лежало это письмо. (Передает.)
В и т а л и й. Мне? Интересно.
А л е к с е й. Мы ни о чем не расспрашиваем, но… догадываемся.
В и т а л и й (читает). «Моя фамилия все равно вам ничего не скажет. Но я могу сообщить о вашем отце все, что вас интересует. В Киеве я проездом. Рад буду повидать вас семнадцатого мая в восемь вечера у Зеленого театра. У меня в руке будет желтый портфель…»
А л е к с е й. Кто это пишет?
В и т а л и й, Не знаю, Много лет я обращался во все инстанции, хотел узнать о судьбе отца. Отовсюду одно: «Пропал без вести!» И вдруг — это!
А л е к с е й. Семнадцатого? Это ж сегодня!
З а х а р. Я очень рад за тебя, Виталий!
Входит Б е р е ж н о й. Несмотря на ослепительную седину, он выглядит очень моложаво. Во всех манерах этого пожилого человека ощущается неподдельная простота, отсутствие «начальственного» апломба.
Б е р е ж н о й. Извините, хлопчики, я вас немного задержал. Звонил министр. В Москве правительственная комиссия будет принимать самолет двадцать пятого. (Виталию.) И еще новость: наконец Лондон открыл тебе визу. И, конечно, всем членам делегации. В июне будете гулять по аллеям Гайд-парка. Готовьтесь!
В и т а л и й. Это нам недолго!
А л е к с е й. А министр не спрашивал, кто испытывает самолет Виталия Ковальчука?
Б е р е ж н о й. Я ему сам доложил.
А л е к с е й. А он?
Б е р е ж н о й. Говорит: «Алексей Черкалов — пилот высшего класса, но… немного лихач»!
