Встречное движение - [11]
Потом в придорожном ресторанчике они пили, ели, вновь и вновь испытывая радостный голод. За соседним столиком старого падре сменили трое фалангистов, хозяин подозрительно наблюдал за влюбленными, девочку-официантку он отправил куда-то на велосипеде… Видя все это, Тверской, раскрасневшийся от вина, любви и бравады, лишь громче смеялся, дерзновенней поглядывал на фашистов, вызывая их на последний и решительный…
Бледная как смерть Симона хохотала, целовала Тверского в грудь, расстегнув одну пуговичку на его рубашке, он закидывал голову, божился на корявом испанском, мраморный столик выбивал дробь…
…Впоследствии я не удержался, спросил у Василия Саввича, в чем заключалось задание. Он многозначительно покачал головой: мол, тайна, до сих пор тайна… Даже под старость этот человек продолжал жить в плену искусственных построений, так и не поняв, где его честь, где бесчестье, где слава, где позор… И тем ставя под сомнение столь очевидные на первый взгляд доблесть, отвагу, страсть — уж не путаницей ли объяснялись и эти откровенные объятия, эта демонстративная любовь: книжные представления о родине Дон-Жуана он применил в строгой, католической, ханжеской стране и тем самым несомненно выдал себя…
…Один из фалангистов за соседним столиком подозвал хозяина, что-то негромко сказал ему, взглядом указав на Симону и Тверского. Хозяин кивнул, ушел… Симона неотрывно смотрела в одну точку, Василий торопливо допивал вино… Спустя минуту-другую хозяин вновь явился, на этот раз с бутылкой «Малаги», которую поставил перед влюбленными, пояснив, что послано оно господами офицерами… Тверской встал, поклонился и велел от их столика — тому столику… И пошло, понеслось…
Неделю спустя глубокой ночью Тверской и Симона остановились у линии фронта, чтобы проститься: они очень устали, не было в них любви, не осталось и нежности… Она поцеловала его в лоб, он сильно сжал ей руку, она вскрикнула…
— Т-шшш, — шепнул он и повел к своим…
Больше в Мадриде они не встречались… А вскоре война была проиграна. Тверской вернулся на Родину, получил дивизию и отправился на западную границу, где влюбился в застрявшую в Белоруссии полячку. Ездил с ней на охоту, говорят — в это не очень верил Иваша, поэтому употребил, как помню, слово «говорят», — споив, поливал, поверженную, шампанским…
Между тем в командном составе находили все новых предателей, и незадолго до начала войны Василий Тверской получил корпус… Спустя три дня, когда еще не просохли обмывания нового назначения, его вызвали в штаб округа и там арестовали. В ожидании отправки Тверской сидел в кабинете, на стене которого привычно висела карта округа, но теперь он видел на ней лишь необозначенные вехи его жизни: леса, где охотился, мельницу, где предавался любви, пустующий костел, куда, помня об Испании, затащил полячку, чтобы крепко сжать перед погасшим алтарем холодную хрупкую руку; все остальное — дислокация частей, оборонительные сооружения, тайные аэродромы, КП, штабы — никакого, как выяснилось, отношения к нему не имело; под окном стояла «Эмка», облокотившись на радиатор, курил, сплевывая, чекист — до поезда оставалось еще три часа, и приехавшие за Тверским предпочитали коротать их не на вокзале, а в штабе округа, вполне доверясь запертым дверям и часовому, застывшему снаружи…
Часа наедине с самим собой вполне хватило Тверскому, чтобы, впервые задумавшись, понять, что уж его-то арестовать могли только враги. Настойчиво забарабанив в дверь, он потребовал отвести его «оправиться». Луженая глотка, командирский глаз, рабская покорность солдата сыграли свою роль — часовой распахнул дверь и тут же оказался обезоружен, связан, заперт, да еще с кляпом во рту, на что пошел западный сектор карты, предварительно оторванный и смятый…
— Тверской скрутил часового и был таков, — просто поведал обо всей этой истории Иваша, и далее: — как уж он добрался до Москвы, никому неведомо, но домой к жене и дочерям не заглянул, сразу отправился на прием к министру, чтобы лично заявить ему, что оклеветан…
Так или примерно так, во всяком случае, без деталей и подробностей…
…Все растерялись (в этом месте рассказа папа, впервые проявляя недоверие, ибо общеизвестно, что те, кто на страже, растеряться не могут, потянулся ложечкой к блюдечку, где лежали верещагинской кучкой, тогда еще не греческие, маслины), предложили папиросы, попросили подождать, а затем пригласили к министру. Тот был любезен, расспрашивал подробности, угощал папиросами. И на просьбу романтически пускающего дым Тверского обещал разобраться, притом немедленно.
Давно уже ожидавший в приемной лейтенант пригласил Василия Саввича следовать за ним; в кабинете усадил, расспросил, как удалось бежать, как добраться, а затем изложил суть обвинения: выяснилось, что муж Симоны дождался своего часа и сообщил, что Тверской долго и бесконтрольно был в тылу врага, общался с франкистскими офицерами, которые не арестовали его, а с миром отпустили, перевербовав… Не веря, что можно что-то объяснить любовью, Тверской принялся все отрицать, лейтенант почтительно переспрашивал, аккуратно записывал, кивал, когда Василий Саввич указывал на очевидную нелепицу доноса: он — и чтобы пил с врагами?!.
Во втором томе собрания рассказов рижской поэтессы, прозаика, журналистки и переводчицы Е. А. Магнусгофской (Кнауф, 1890–1939/42) полностью представлен сборник «Не убий» (1929), все рассказы в котором посвящены «преступлениям страсти». В приложении — этюд «В пустынных залах» из альманаха «Литераторы и художники воинам» (1915). Все вошедшие в собрание произведения Е. А. Магнусгофской переиздаются впервые.
Алекс Смолев переезжает из Санкт-Петербурга на греческий остров Наксос. Загадочные убийства постояльцев виллы и жителей острова заставляют Смолева принять активное участие в расследовании преступлений. Ему помогают его друзья, работники виллы, инспектор уголовной полиции острова и даже Бюро Интерпола в Греции. И вот снова очередное преступление ставит полицию в тупик… В сборник вошли повести «Убийство на вилле «Афродита», «Пропавший алхимик» и «Пять амфор фалернского».
В самом начале нового века, а может быть и в конце старого (на самом деле все подряд путались в сроках наступления миллениума), Катя Малышева получила от бывшего компаньона Валентина поручение, точнее он попросил оказать ему платную любезность, а именно познакомиться с заслуженной старой дамой, на которую никто в агентстве «Аргус» не мог угодить. Катя без особой охоты взялась за дело, однако очень скоро оно стало усложняться. Водоворот событий увлек Катю за собой, а Валентину пришлось её искать в печальных сомнениях жива она или уже нет…
На юге Италии пропал девятилетний мальчик – вошел в школу и уже не вышел, словно испарился. Его мать в ужасе, учителя и родители обеспокоены – как такое могло произойти в крошечном городке, где все знают друг друга? Лола, известная журналистка криминальной программы, спешит на место происшествия и начинает собственное расследование. Она делает все возможное, чтобы пустить по ложному следу своих коллег, и уже готова дать в эфир скандальный репортаж и назвать имя убийцы… но тут выясняется, что местным жителям тоже есть что скрывать, а действительность страшней и запутанней любой гипотезы.
Когда судьба бросает в омут опасности, когда смерть заглядывает в глаза, когда приходится уповать только на бога… Позови! И он придет — надежный и верный друг, способный подставить плечо и отвести беду.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.