На этом совещании я докладывала, как выполнила слово, данное товарищу Сталину на втором съезде колхозников-ударников. Тогда я обещала сделать на тракторе 1200 гектаров,
Взошла на трибуну. Не помню, как я передавала товарищу Сталину лично в руки письменный рапорт. Затем я раскрыла тетрадку с набросанными тезисами. От охватившего меня волнения не могла начать говорить. Но вот я обернулась к президиуму, перехватила сталинский веселый, ободряющий взгляд и мигом успокоилась. Как-то сразу нашла себя. И начала говорить.
Один из трактористов, выступавший до меня, сказал, что он сделал 1600 с лишним гектаров. Товарищ Сталин, обращаясь ко мне, заметил, что вот, мол, я сделала только 1225 гектаров.
— Но, товарищ Сталин, зато я больше сэкономила горючего! 20 154 килограмма!
Тогда товарищ Сталин вновь прервал меня вопросом:
— А сколько человек у вас в бригаде?
— Девять человек, и все они здесь.
Тут товарищ Сталин опять спрашивает:
— Сколько дали на трактор?
— В среднем 1225,5 гектара.
Все зааплодировали. Я видела, что аплодировал и товарищ Сталин.
Когда я сообщила, что в 1936 году мне придется работать с новыми кадрами, так как члены моей бригады идут либо на учебу, либо сами станут бригадирами, товарищ Сталин заботливо повторил:
— Кадры, кадры!
В ответ на мою фразу: «Наши девушки работают и веселятся, товарищ Сталин. Сейчас у нас все вместе и работа и культурная жизнь», — товарищ Сталин сказал одобрительно:
— Хорошо!
Возгласом «Правильно!» товарищ Сталин сопроводил также следующее мое заявление: «Мы делаем вот так: если трактористка грязная, не смей подходить к трактору. Ты грязная, и трактор будет грязный».
Все обязательства, которые я дала лично товарищу Сталину, я выполнила. Я превысила свой первый рекорд, организовала 10 женских тракторных бригад. (А теперь у меня на родине работает даже 18 бригад.) Товарищ Сталин послал меня учиться, и я учусь в Тимирязевском сельскохозяйственной академии. Мне 26 лет. Я депутат Верховного Совете СССР, член ЦК КП(б)У, член Сталинского обкома партии. И всему этому я обязана только товарищу Сталину, только нашей партии. Здесь уместно вспомнить еще об одной замечательной черте товарища Сталина. Когда он появляется на трибуне и мы все в единодушном восторге начинаем бурно ему аплодировать, он аплодирует вместе с нами. Он как бы говорит: «Ваши восторги я отношу не к себе, а к партии, верным сыном которой я являюсь; я отношу их к тому великому делу, которому мы вместе с вами беззаветно служим».
Вот каков наш родной Сталин! Вот таким я ношу в своем сердце его образ. Я хожу, работаю и добиваюсь успехов с именем Сталина. И когда я приезжаю к себе на родину, вижу свою старенькую-старенькую мать, которая, слушая мои рассказы о Кремле, о товарище Сталине, тихо шевелит губами и с каким-то проникновенным выражением па лице шепчет: «Сталин — наш родной отец», — я не выдерживаю и плачу радостными, счастливыми слезами…
Товарищ Сталин, живите еще столько же и еще столько!
