Встречи на Сретенке - [7]

- Иди. Только постарайся не шуметь...

Он осторожно, чтобы не скрипнула кровать, встал и на цыпочках направился к Клавиной комнате. Хорошо, подумал, что на нем трусы, а не ужасные госпитальные кальсоны, и хорошо, что нет двери, а только проем с занавеской. К Клавиной постели он подходил, дрожа всем телом. Она подвинулась к стене, давая ему место. Он прилег.

- Как ты дрожишь, - шепнула Клава и положила руку ему на грудь. - Сердечко бьется...

Потом она обняла его и прижалась горячим телом, таким горячим, что Володька дернулся, отпрянул, но не успел...

- У тебя так давно не было женщин? - несколько обескураженно спросила Клава.

- Да... - только и мог сказать он, смущенный случившимся.

- У меня тоже никого не было... всю войну, - прошептала она со вздохом и стала целовать Володьку жадными, изголодавшимися губами.

Наутро, обессиленный, он еле добрался до своей постели и проснулся уже тогда, когда Клава ушла на работу, а на столе кипел самовар, дымилась только что сваренная картошка. Ольга Федоровна пригласила к завтраку, внимательно посмотрела на него и, увидев черные круги под глазами, наверно, догадалась обо всем.

...В палате его встретили хихиканьем и глупыми расспросами. Он ничего не стал говорить, бухнулся на койку, потому что боли, исчезнувшие ночью, вернулись опять и, чтобы уйти от них, надо было поскорее заснуть.

Идя от Майки, Володька дошел до Колхозной и повернул на 1-ю Мещанскую, прошел бывшую немецкую школу, в которой до восьмого класса учился Сергей, прошел особняк греческого посольства и дошел до Ботанического сада, где часто бывал в детстве... За ним около "деревяшки" "Пиво-воды" толпился народ. Володька замедлил шаги, вглядываясь в лица, потому что с первого дня приезда в Москву ему все время казалось, что вот-вот он встретит кого-то из одноклассников или дальневосточных однополчан, но знакомых не обнаружил и пошел дальше, но тут его кто-то сильно толкнул в бок. Он обернулся.

- Толька?!

- Он самый... Ну, привет, друже, привет... Сколько же не видались?

- С сорок первого.

У Толика была сытая розовая физиономия. На небольшой, крепко слаженной фигуре ладно сидела комсоставская гимнастерка, а хромовые сапожки сверкали, как на параде.

- Давно в Москве? - спросил Володька.

- Месяца четыре уже. Из госпиталя я, видишь, - показал Толик сведенную кисть правой руки. - По чистой.

С Толей Лявиным Володька учился до седьмого класса, потом тот пошел в ФЗУ и пропал. Неожиданная встреча произошла в тридцать девятом в вагоне эшелона, стоявшего на Красной Пресне, куда их погрузили вечером, довезя автобусами из призывного пункта в Марьиной роще. Ночь они простояли, а утром, проснувшись, Володька увидел напротив себя сидящего на нижних нарах Толика. Оба обрадовались, как-никак знакомые.

- Я только оттудова... Понимаешь? И погулять не дали - в армию сразу, объяснил Толик.

Володька не сразу понял, откуда Толик, но расспрашивать не стал, только удивился очень, когда по приезде в часть на вопрос о специальности Толик заявил - повар.

Дорога на Дальний Восток оказалась Толику знакомой, потому что еще в Александрове он посоветовал всем запасаться водочкой - чем дальше, тем с нею труднее будет. Но знал об этом, видимо, не только он - в Александрове винная палатка была почти разнесена марьинорощинской братвой.

За Уралом водки было уже не купить. А у них с Толиком порядок. Здесь-то и начал Толик - за стопочку требовал флакон одеколона. Поначалу Володька не понял зачем, но вскоре, когда уже ни на одной станции спиртного нельзя было достать, Толик торжественно раскупорил флакончик и предложил попробовать. Володьку чуть не стошнило, но потом за неимением другого пошел и одеколончик.

- Ну, что делать собираешься на гражданке? Как жить? - спросил Толик.

- Осенью в институт пойду... Правда, не знаю пока, в какой. А ты?

- Я? - Он засмеялся. - Сам понимаешь, домушничать больше не буду. Туда больше не хочу, да и дружки порастерялись... Ты мне, Володька, объявление не сделаешь: "Есть свежее, холодное пиво. 22 р. 60 к. кружка"?

- Зачем тебе? - удивился гот.

- В "Уране" пивом торговать буду.

- Ты - пивом?

- Ага... "Уран" - только начало. На Сретенке точку обещают. Знаешь, рядом со столовой помещеньице есть, узенькое такое?

- "Ущелье Аламасов"?

- Оно самое... Сделаешь?

- Ты же видишь, - показал Володька на руку.

- А левой не сумеешь?

- Попробую.

- Так приходи завтра в "Уран". Пивком угощу... Ты когда на фронт угодил?

- В сорок втором, после училища.

- Ах да, вас же в Серышевское запихнули... Ну, а меня долго из санчасти не брали, да и не взяли бы, но одна история вышла. Ты капитана Иванова помнишь?

Володька кивнул.

- А женку его видел? Молоденькая такая, худенькая, но огонь...

- Видел.

- Закрутил я с нею... Да влипли, зашухерил капитан. Меня сразу в маршевую и на запад. Но не жалею. Такой бабенки больше не попадалось, а уж втрескана в меня была - жуть!

Володька посмотрел на Толика. Личико у него было прямо херувимское, ангелочек, и только. Разумеется, женщинам он нравился, здесь Толик не врал.

- Ты очень устаешь, мама? - спросил Володька, увидев, как тяжело и со вздохом опустилась она в кресло, придя с работы.