- Ещё пятерка,- задумчиво кивнула муза.
- А жалобы, думаете, на здоровье не отражаются? продолжал Смирнов.
- Какие жалобы?
- Жалобы на редакторов! Их тоже приходится писать ночами, потом ещё нести к машинистке, чтобы отпечатать в трёх экземплярах...
- Вместе с почтовыми расходами ещё пять рублей,заметила она.- Итого получается уже пятьдесят. Может, остановимся?
- Неужели пятьдесят? - ахнул Николай Константинович.- И это только за один месяц?!
- За один,- подтвердила муза.
- Это что же получается?.. Это же получается, что за полгода... дублёнку можно купить? И всё на одной только литературе?!
- На одной литературе. Если ею не заниматься. Очень это доходное дело! Дублёнка - это ещё так, цветочки! За два года можно мотоцикл с коляской приобрести. За пять лет небольшую дачку с участком. Огурчики можно будет посадить, крыжовник... А через десять лет можно и на автомобиль замахнуться.
- Автомоби-иль...- простонал Николай Константинович.Дача... огурчики... И всё это - за стихи...
Он долго сидел притихший и потрясённый, покачивая время от времени головой, потом наконец стряхнул с себя оцепенение и заискивающе улыбнулся.
- Простите за нескромный вопрос... А можно мне начать прямо сегодня?
- Что начать? - не поняла муза.
- Ну, это... не заниматься литературой...
- Ах, это? - слегка задумалась муза.- Я полагаю... полагаю, что можно. Надеюсь, муза поэзии не будет на меня в обиде...
- Не будет! - поспешил заверить Смирнов.- Даю слово, что не будет!
- Ну, вот и хорошо. Так, значит, я могу идти? Я вам больше не нужна?
- Да-да, конечно, пожалуйста...- расшаркался Николай Константинович.- Очень приятно было познакомиться... Желаю всяческих успехов в вашем благородном труде...
Смирнов проводил музу до двери, поцеловал ей ручку и вернулся обратно. Потом он подошёл к письменному столу, вытащил оттуда две огромной толщины папки - одну со стихами, другую с жалобами, презрительно посмотрел на них и, насвистывая весёлую песенку, спустил их в мусоропровод. В эту ночь он впервые заснул без элениума.
