Морган внезапно захлестнула волна необъяснимой ярости.
— А я терпеть не могу высоких мужчин. Не хотите отдохнуть?
— Нет. Если я сейчас сяду, то уж больше не встану. Морган, а что ты имеешь против высоких мужчин?
— Райли, — вне себя воскликнула она, — давай-ка завтра утром обсудим наши вкусы в том, что касается противоположного пола. Но только не сейчас. Сейчас нам предстоит худшее — еще один каньон. Я очень хорошо укрыла свой лагерь от посторонних взоров. Так что давай не будем отвлекаться на болтовню, договорились?
— Худшее? — переспросил Райли. — А я полагал, хуже уже некуда. Дай мне выпить. Чистого виски.
— А вот это сейчас было бы крайне неразумно.
— Слушай, ты часом не учительница? — неожиданно спросил Райли. — Глядя на тебя, я почему-то вспоминаю старушку мисс Картрайт; она умудрялась сквозь тетрадь с задачками по математике углядеть спрятанные под ней комиксы. Глаза у нее были словно буравчики, а язык — ну прямо пила.
— О! — вскипела Морган. — Ты просто невозможен! Пошли!
— Не забывай про чувство юмора, милочка, — с издевкой сказал Райли.
— Я тебе не милочка, — ответила она, отчетливо выговаривая каждое слово.
— Злюка! — весело заключил он.
Ну почему он постоянно выводит ее из равновесия, причем дело совсем не в том, что рука его опирается на ее плечо?
— Ты идешь или нет? — Морган постаралась произнести это как можно спокойнее.
— Пожалуй, иду. Кажется, я уже имел случай заметить, что выбора у меня нет.
Всю дорогу через последний каньон Райли молчал. Но Морган слышала его неровное хриплое дыхание, сдавленный стон, непроизвольно вырывавшийся всякий раз, когда он задевал правой ногой о камень. Его рубашка насквозь промокла от пота, и девушка чувствовала терпкий мужской запах. Райли словно проник внутрь нее, и от этого Морган становилось все более неуютно.
Надо держать себя в руках. Скоро они будут на месте.
Минут через десять они снова спустились к пересохшему руслу.
— Осталось ярдов сто, — сказала Морган.
Буркнув что-то нечленораздельное, Райли заковылял по щебню, опираясь на плечо девушки. Наконец они подошли к краю обрыва.
— Вот моя палатка, — дрогнувшим голосом произнесла Морган.
Последние минуты Райли едва держался на ногах, буквально валясь на нее. Плечи и руки Морган ныли, ноги подгибались.
— Ты хочешь сказать, я смогу опуститься на землю и больше не подниматься?
Собрав последние остатки сил, Морган подтащила его к отвесной стене.
— Да, — сказала она, чувствуя, как слезы облегчения щиплют глаза. — Постой здесь, я расстегну молнию палатки.
— Я буду спать на улице, — с неожиданной для его состояния твердостью заявил Райли.
— Со скорпионами и гремучими змеями? Об этом не может быть и речи. Давай-ка садиться.
Райли не стал спорить, настолько он был измучен. Морган постаралась очень бережно опустить его на землю, но все ее мышцы дрожали от напряжения. Райли охнул, неловко упав на спальный мешок. Забравшись следом за ним в палатку, девушка застегнула молнию и включила фонарик. Только теперь она смогла впервые хорошенько разглядеть раненого.
Волосы цвета вытертых кожаных лямок ее рюкзака, глаза бездонной голубизны неба над пустыней. Нос с горбинкой, рассеченный подбородок, выступающие скулы — этот мужчина не знает компромиссов.
Отвинтив пробку, Морган от души приложилась к фляжке и передала ее Райли. Тот, сделав большой глоток, отложил фляжку и приподнялся на локте.
— Дошли!
— Здесь мы в безопасности. Сверху палатку не видно. Я уже четвертый год разбиваю лагерь именно здесь и уверена в этом. — К своему ужасу, она обнаружила, что ее голос дрожит.
Усевшись, Райли обеими руками стиснул ее ладонь.
— Спасибо, Морган, — сдавленным голосом произнес он, — без тебя мне была бы крышка.
Морган вздрогнула. Луч фонарика высветил глубокие складки вокруг ее рта, бледные тени под глазами, похожие на синяки. Спутанные рыжеватые волосы светились словно нимб. Райли открыл было рот, собираясь что-то сказать, но тотчас закрыл его.
Морган едва ли заметила это. Странно, мелькнула у нее смутная мысль, ведь она целых два часа буквально тащила Райли на себе, а теперь ей хочется плакать, ощущая тепло его мозолистой руки.
— Ты есть хочешь? — спросила она, избегая его взгляда. — И воду нужно согреть, чтобы промыть рану.
— Морган, посмотри на меня.
Она неохотно подняла глаза.
— Ты спасла мне жизнь, — сказал Райли, сверля ее взглядом голубых глаз. — Я никогда не забуду то, что ты сделала в эти два часа… ты самая храбрая девушка на свете. Ну а есть мне нисколько не хочется, хотя должно бы хотеться.
Морган испуганно отдернула руку.
— Никакая я не храбрая. Просто, поступи я иначе, совесть бы замучила, — смущенно пробормотала она. — Сейчас я разожгу плитку и согрею воду.
Ее слова словно лишили Райли остатков сил; закрыв глаза, он упал на спальный мешок. Развязав шнурки, Морган осторожно стащила с него ботинки. Сделав подушку из своего самого толстого свитера, она подсунула ее под голову Райли, и тот наградил ее благодарной улыбкой. Его большое тело постепенно расслабилось.
— Рана сквозная, — пробормотал он. — Достаточно обработать ее антисептиком.
Морган вылезла из палатки, чтобы разжечь плитку. Луна поднялась выше, и под скалами появились бархатные тени; на небо высыпали звезды, — такими яркими они никогда не бывают в Бостоне. Но сейчас девушка даже готова была отдать свои баснословно дорогие туристские ботинки, лишь бы оказаться у себя дома, в горячей ванне.
