Встреча с границей - [14]

Контейнер оказался набитым контрабандными товарами.

Винты и кислота

Все мы любуемся красотой и добротностью внутренней отделки пассажирских вагонов. Никель, алюминий, нержавеющая сталь, пластмассы, лавсановые ткани, искусственная кожа не хуже сафьяна или шевро, поролон, стеклопластики. Все это создает уют, удобство для человека, отвечает нашему эстетическому вкусу.

Но контрабандистам нет никакого дела до красоты. Они могут, не смущаясь, отодрать обшивку, разрезать мягкую мебель, снять металлические или пластмассовые детали. Тайник с контрабандой может оказаться в любом месте вагона и локомотива.

Нам удалось раскрыть немало тайников контрабандистов только по чуть заметным царапинам на различных винтах и шурупах. Например, на тех, которыми прикреплены плафоны электрического освещения. Именно чуть приметные царапины однажды насторожили меня — вагон новенький, а к шурупам уже отверткой прикасались?

Снял плафон, а там глубокий тайник оборудован. Вытащили мы из него девяносто шесть отрезов дорогого материала на вечерние дамские платья. Вот тебе и на — горел плафон для людей мягким успокаивающим светом, а с обратной стороны его, в темноте, лежало такое богатство иностранных спекулянтов!

Контрабандистам не понравилось наше пристрастное внимание к шурупам и винтам. После этого они стали делать так: если притронутся к шурупу отверткой, то обязательно протравят его кислотой. На нем сразу же образуется ржавчина. Расчет простой: если шуруп ржавый, значит, к нему не прикасались. Это успокоит контролера, и он пройдет мимо.

Такую ржавчину нетрудно отличить от настоящей, которая на металле нарастает медленно, прикипает крепко, глубоко въедается. Обманная ржавчина образуется сразу, а потому лежит на поверхности, как корочка. Надавишь на нее отверткой — и она отскакивает чешуйками.

Но некоторые наши контролеры не учитывали этого. Прибывший поезд я осматривал вместе с солдатом Петровым. Мое внимание привлекли винты, которыми прикручена верхняя планка над оконной рамой. Стою, смотрю на эти винты, думаю. Петров говорит:

— Товарищ старшина, зря время теряем. Видно, что винты ржавые. Никто их не трогал.

— Не торопись, Петров, посмотри повнимательнее, — советую солдату и вставляю в прорезь винта отвертку. — Сейчас увидим, какие они ржавые.

Сняли планку, заглянули в темную щель между обшивками стенки вагона, посветили фонариком.

— Вот так ржавые! — удивился Петров. Покачал головой и стал доставать со дна этой щели запрятанную контрабанду...

На тендере

На контрольно-пропускном пункте служба нередко требует тяжелого физического труда, железного упорства. Поднялся я в тендер прибывшего из-за границы паровоза, встал с краешка и смотрю — нет ли чего в угле. Смотрел, смотрел, приглядывался и приметил, что в передних углах тендера, ближе к паровозу, уголь в трех местах взбугрился. Во время хода поезда уголь от вибрации и ритмичной качки выравнивается на тендере, точно по линейке. Все утрясется в пути, каждый комок на свое место уляжется. А тут три бугорка выпирают.

Проверил я эти места щупом — ничего нет. А самого сомнение берет, так сердце и гложет. Но не станешь же уголь на землю с паровоза сбрасывать. Это работа большая, да и времени у нас на неё нет.

Вспомнились мне в эту минуту земляки. Большинство из них — шахтеры, уголь всю жизнь добывают. Я хотя и не работал в шахте, но в штреки спускался не раз. И вот здесь, на паровозном тендере, решил воспользоваться опытом шахтеров. Слой угля был около двух метров. От заднего края тендера по самому дну стал рыть под углем тоннель в сторону паровоза, а затем сделал разветвление к тем местам, где выступали бугорки. Делал я это по шахтерским правилам — углублюсь немного и крепление поставлю. Уголь, выбранный снизу, высыпал тут же, в тендер. Так прошел под углем до самого паровоза.

И не обманулся. Контрабанда там оказалась малогабаритная, тщательно упрятанная — двадцать одна пара капроновых чулок, триста бритв, сорок одна золотая монета царской чеканки. Вот они три бугорка!

Все, что случилось за годы службы, описать невозможно. Пришлось встречаться с самыми невероятными, неожиданными ухищрениями контрабандистов. Вот, например, самая обыкновенная занавеска на окне вагона. Ну что в ней можно запрятать? Занавеска чуть скручена и, может, чуть туже, чем надо, внизу ремешком к стене прижата. Раскручиваю. В занавеску, во всю её длину, аккуратно вложен сверток шелковой ткани.

Или идут от вагона к вагону шланги и трубки системы экстренного торможения поезда. Опять же дело обычное. Внутри этих трубок должны быть усики для распределения пара. Но заглянешь — усиков нет. Они вырваны. Значит, кому-то помешали. Продергиваешь в трубке раз, другой проволокой, она во что-то упирается. Нет, в трубку мусор не попал. Она плотно золотом забита! Бывает и так, что контрабандисты «усовершенствованием» техники занимаются. В одном вагоне я заметил, что отопительная система несколько сложнее, чем в других. От главной трубы ответвляется еще одна, на мой взгляд, совершенно лишняя трубка, и уходит концом в пол. Что же это, думаю, за «аппендикс» такой? Проверил, с обеих концов трубка закупорена, вода в нее не поступает. И этот «аппендикс» оказался полон золота. Мы его, конечно, удалили.