Встреча с границей - [11]

— Через пятнадцать минут помашем рукой гостеприимному городу!

Прошло еще несколько секунд, и вдруг за обшивкой стенок и потолка вагона резко зазвенели будильники. Пассажиры недоуменно взглянули друг на друга. Один из них сказал:

— Спать не легли, а уже будят. Удивительно...

Человек с квадратной спиной вытер платком лоб. Лицо его мгновенно стало белым, снова покрылось испариной. Служащий таможни подошел к нему и вежливо попросил:

— Будьте любезны, достаньте свои ящики с часами. Чтобы не задерживать поезд, надо поторопиться.

Майор Дудко и старшина Кублашвили стояли здесь же, в вагоне. Человек в сером костюме взглянул на пограничников.

— И Миша здесь, — сокрушенно проговорил он. — Значит, препираться бессмысленно. Миша все знает...

* * *

Вскоре после этого эпизода я беседовал с офицерами и сержантами подразделения, в котором служит Кублашвили. И удивительное дело — о чем бы ни говорили они — обязательно советовали написать о его делах и подвигах.

Однако самого старшину не мог увидеть несколько дней. Каждое утро приходил в двухэтажный домик. Мне говорили, что Кублашвили где-то на железнодорожных путях, куда прибывают и откуда отправляются поезда. Я поднялся на виадук. На широком пространстве от вокзала до диспетчерского поста стояли, двигались, лязгали буферами вагоны. На платформах сверкали свеженькой краской «Волги», «Москвичи», комбайны, тракторы, разные станки, высоко поднимались деревянные ящики, контейнеры, отливали матовым блеском рельсы, стальные листы, трубы. Здесь, на пограничной станции, как в фокусе, была видна могучая экономическая сила нашей страны, её торговые связи с другими странами мира.

Мне казалось, что старшину Кублашвили я узнаю сразу же. Грузин — он приметный повсюду: черные глаза, холеные усики, быстрый, легкий в движениях. Такого нетрудно отличить от других.

И опять — в который раз — пришел в двухэтажный домик. Здесь шло совещание офицеров и сержантов. Один из офицеров шепнул:

— Вон стоит Кублашвили. Он после ночной смены, так что сможете с ним поговорить.

Я присмотрелся к пограничнику, стоявшему у окна. Он был небольшого роста, утомленное смуглое лицо было спокойно. Никаких холеных усиков, никакой геройской легендарности. Обыкновенный рабочий человек в темно-синем замасленном комбинезоне, усталый после бессонной, напряженной ночи.

Поздоровавшись, Кублашвили с чуть заметным акцентом сказал:

— Извините, мне необходимо зайти домой умыться и немного поесть.

— Вечер у вас свободный?

— Почему вечер?

— Чтобы отдохнуть.

— Отдохнуть всегда успею, — сказал он. — Вечером может случиться всякое. Приду тотчас же, как поем и умоюсь.

После этого со старшиной Кублашвили мы встречались много раз. Он всегда приходил в штаб в условленное время — минута в минуту. Беседовали в тихой комнате, бродили по улицам города, поднимались в вагоны и на локомотивы поездов, прибывающих в нашу страну из-за границы. Рассказывал он спокойно и сдержанно, как о деле трудном, интересном и очень необходимом здесь, на пограничной станции. Его рассказы я старался записать как можно подробнее и донести их до читателя, считая, что ничего не нужно к ним прибавлять и придумывать.

Вот они, рассказы старшины Кублашвили.

Первый нарушитель

Обстановка в то время, сразу же после окончания войны, на западной границе была исключительно сложной, напряженной. Подразделение прибыло сюда вместе с наступающей армией. Пограничники громили фашистов, очищали от них советскую землю от Днепра до самого рубежа. Мы прибыли с Дальнего Востока, где получили хорошую подготовку, крепкую закалку, были воспитаны на боевых традициях героев хасанских боев.

Острых схваток с врагами в те дни было немало, но хочется рассказать об одной, которая имела серьезное значение для моего формирования как пограничника. Ведь самое главное — не растеряться в сложной обстановке, найти верное решение и победить врага. Если ты способен на это, то ты солдат настоящий, надежный защитник границы. Схватка с врагом, победа над ним — экзамен на зрелость.

В полночь, точнее — в ноль тридцать, я и солдат Николай Нуждин получили приказ выйти в район железнодорожного моста и там до утра нести службу. Ночь была сырая, темная. Густыми, крупными хлопьями валил снег, слепил глаза. По земле идешь, как по вате — ни шороха, ни шума. И видимости никакой: все вокруг завешено серым пологом. Снег и снег. В трех шагах ничего не видно. Расположились на месте. Напряженно слушаем, вся надежда только на слух.

Приказал Нуждину выдвинуться вперед метров на десять. Начальник заставы нас предупредил, что появление нарушителя в эту ночь почти вероятное. И будет он вооруженным, очень опасным. Умеет в темноте поражать цель с первого выстрела.

Лежали тихо, плотно прильнув к земле. Лежали так больше трех часов. Устали, затекли мышцы, пересохло в горле. И вот наступило предрассветное время — самое трудное, когда одолевает сон, свинцом придавливает к земле. А темнота все сгущается и сгущается перед рассветом. Она — надежный союзник нарушителей границы.

Лазутчик прошел, пригибаясь, рядом со мной. Его выдали черные сапоги. На сероватом пологе снега они мелькнули заметными пятнами. Нарушителя я пропустил мимо себя. Он оказался между мной и Нуждиным. Мы крикнули почти одновременно, огорошили его. Кинулись к нему и смяли. Маузер и несколько магазинов с патронами Нуждин выхватил одним рывком. Это был сильный, смелый солдат. Хорошо охранять с ним границу.