Встреча навсегда - [19]

Теперь мы и сами удивляемся, оглядываясь назад. С чего все пошло, как мы входили в литературу, кто помогал? Не было такого дня, чтобы мы добрым словом не вспомнили Елизавету Константиновну. Она первая протянула руку и вытащила «поэта» на Свет Божий. Только благодаря ей сразу же вышло его первое детское стихотворение. Это послужило огромным стимулом и началом литературного пути. Ну а когда лет через пять Сергей решил «засучив рукава» взяться за прозу, оказалось, не тут–то было. И не так–то просто. Пришлось и мне на много лет быть к этому причастной, писать вместе с ним, помогать и помогать.

К прозе Сергей переходил очень тяжело. Мне постоянно надо было вместе с ним сидеть, перечитывать, выправлять. Вкладывала много сил и времени, чтобы у Сергея вышла первая повестушка, затем вторая, третья. Если стихи детские он писал так легко, часто на ходу, то проза ему вовсе не давалась. Набросает черно- вичок, скорее фабулу, и считает, что это уже книжка (стихи–то писались быстро). Начинает сердито, даже с обидой протестовать: «Нечего тут исправлять и дорабатывать — так сойдет!» И уж после самого убедительного довода: «Ничего я исправлять и дорабатывать не могу, сказал все, что у меня было!» — великодушно разрешал: «Если тебе не нравится, делай сама!» (Это абсолютно дословно, так как эти фразы он повторял в точности с каждой книгой.) Зато заявки в издательство выходили у Сережи — куда с добром. (На одной страничке наобещает столько интересного — трудно отказать такой повести.) По заявке принимают и включают в план (везло). А дальше что? — книжки–то нет! Приходилось срочно и усиленно работать.

Только я одна знала, как нелегко было ему перестраиваться, и что стоило менять свою многолетнюю артистическую деятельность (хоть и самодеятельную) на писательскую, свою живую подвижную натуру приспосабливать к усидчивости. Иногда он не выдерживал и швырял рукопись. В таких случаях я никогда на него не сердилась (искренне сочувствовала ему). Молча брала рукопись и продолжала писать. Устанавливалась тишина. И когда Сережа «остывал» и приходил в себя, он искренне с благодарностью говорил мне: «Дивлюсь твоему терпению со мной!..» И этого для меня было достаточно, чтобы он искупил свою вспышку.

Сейчас, Нина, отвечу тебе на основной вопрос — расскажу досконально, как начали и писали свою первую историческую книгу, которая и стала родоначальницей всех последующих романов С. Мосияша.

Были тут и какие–то предшествующие обстоятельства, которые, казалось, не имели к этому никакого отношения. Однако связь все же была.

Осенью 1975‑го Сергей поехал с киногруппой в дальний район на съемки очередного сюжета для телевидения. Сильно простыл в дороге и вернулся с бронхитом. Больше месяца пробыл на больничном. (Врач была хорошо мне знакома, и мы вместе лечили его дома.) Через неделю–полторы он уже чувствовал себя довольно хорошо. И не знал, куда девать свободное время. Решил написать для «Дружных ребят» (газета в Алма — Ате) рассказ или небольшую повесть о спартанском мальчике. (Когда–то он читал о Древней Спарте, о суровом воспитании детей, особенно мальчиков и пр.) А у меня в мыслях было другое: написать бы хорошую повесть об Александре Невском. Ведь это один из любимых русских князей — легендарная личность.

— Зачем тебе, — говорю, — греческий мальчик, когда у нас на Руси столько своих замечательных людей было. Тот же Невский. Вот о нем бы рассказать детям и нашей молодежи!

— Выдумала тоже! Во–первых, это большая ответственность — реальное историческое лицо. Надо писать серьезную книгу. Не смогу я, не потяну.

— Так я думаю — писать мы будем сразу вместе, чтоб не править и не переделывать потом.

Помню весь наш разговор, будто это было вчера. На работу я пока еще не устроилась, с тех пор как уволилась для «Вани» (то сценарий дописывала, то с «Икаром» занята была, то с Минским журналом «Березка» сотрудничала). Так что относительно была свободна. Наконец уговорила его.

На другой же день поехала в нашу областную, отлично укомплектованную библиотеку. Набрала полную сумку исторической литературы, факсимиле некоторых рукописей — все, что было у них о Невском.

— Ну, давай теперь читать, «вживаться в эпоху»!..

Читали оба. Если я была занята приготовлением обеда, просила его читать вслух.

Кстати, надо сказать, было у нас еще одно «обстоятельство» с квартирой. Наташа выходила замуж, и чтобы всем было удобней, мы еще летом разменяли свою квартиру на две. Наташе — однокомнатную благоустроенную в центре, а себе — двухкомнатную с печным отоплением и огородом в частном секторе. И даже это в какой–то степени влияло на наше рабочее настроение. Тихая сельская обстановка ничуть не претила: мы одни, нам никто не мешает. Было все будто из нашего детства. Особенно вечера. Жарко топится печь, весело потрескивают сухие дрова (старые хозяева оставили нам полный дровяник сухих березовых дров). Около печки, на кухне, стоит диван — любимое место Сергея, я сижу рядом.

Стали уже потихоньку обсуждать — как и с чего начать.

Вырисовывались некоторые картины, образы людей. Я и раньше много раз с интересом читала о Невском, так что исподволь создался какой–то определенный образ, портрет. А у Сергея была безграничная фантазия, которую приходилось сдерживать. Мысли возникали как–то поочередно. Где касалось детства, домашних сцен, больше думалось мне. А все батальные сцены, панорамы битв, военные переговоры и действия обдумывал Сергей. Но язык — построение предложений, стилистика — были мои.