Вспышка. Книга 2 - [2]

На палубу вернулся капитан, и Тамара обернулась. Ее глаза лихорадочно горели от нетерпения. Палестина! Наконец-то!

– Где мы будем причаливать? – спросила она, изо всех сил стараясь сдержать растущее возбуждение.

– Вон там, справа, – ответил Гудхью. – Это самое глубокое место бухты.

– Смотрите! Нам навстречу выслали лодку! – воскликнула Инга.

– А, катер. На нем прибудут один из лоцманов и британские таможенники. Они помогут нам пройти в гавань и начнут проверку виз и паспортов. Я заранее дал им радиограмму о том, что вы находитесь на борту, и они согласились позволить вам сойти прямо здесь, в море. Так вы сможете миновать многие формальности и раньше всех оказаться на берегу. Вы уже собрали вещи?

Тамара кивнула.

– Наши чемоданы готовы и находятся в каюте.

– Отлично. – Капитан вошел в рубку. Когда он вернулся, на его лице играла улыбка. – Я приказал поднять на палубу ваш багаж. А сейчас прошу меня извинить, я должен сменить своего помощника. – Он протянул ей руку. – Ваше пребывание на борту моего парохода доставило мне большое удовольствие, мэм. Тамара улыбнулась и тепло пожала его руку.

– Путешествие было приятным, капитан Гудхью. Я очень признательна вам за него.

Последовало еще одно крепкое рукопожатие, и капитан исчез, а Тамара с Ингой поспешно спустились по металлическому трапу в свою каюту, расположенную двумя палубами ниже. Тамара с удивлением обнаружила, что напевает. Если бы не жара, струящаяся сквозь оба открытых иллюминатора, и не несколько потрепанная, хотя и с претензией на элегантность, обстановка видавшего виды судна, она вполне могла бы представить себе, что находится на борту сказочной яхты, заблудившейся где-то между океаном и раем.

– Как приятно видеть тебя счастливой, – радостно заметила Инга. – Ты так давно ничего не напевала.

– Это потому, что одна моя мечта наконец-то сбывается. – Обхватив руками ладони Инги, она легонько сжала их. – Инга, ты только представь! Мы почти у цели!

– Ja, так и есть.

Они подхватили сумочки и шляпы и окинули взглядом каюту, проверяя, не оставили ли что-нибудь, затем Тамара присела перед небольшим встроенным зеркалом и, щегольски надвинув шляпку на один глаз, улыбнулась своему отражению. Шляпка отлично подходила к ее легкому шелковому платью. Большие красные горошинки на белом фоне выглядели одновременно шикарно и радостно. И как нельзя лучше отражали ее настроение.

Они вернулись на верхнюю палубу, где их уже поджидал начальник интендантской службы. Он церемонно вручил им паспорта, которые, согласно установившейся на море традиции, они сдали при посадке.

Тамара раскрыла сумочку и, вынув из нее стодолларовую банкноту, сунула ему в руку.

– Не могли бы вы распределить эти чаевые между членами экипажа по своему усмотрению?

– С удовольствием, мисс Тамара. – Он грациозно поклонился. – И позвольте мне выразить вам свою признательность за ту радость, которую нам доставило ваше пребывание на борту.

Двигатели в машинном отделении начали сбавлять обороты, катер пристал к пароходу, канаты были переброшены вниз, сходни спущены. Лоцман и два таможенника, одетые в форму цвета хаки, в хорошо отутюженных шортах и высоких, до колен, носках, легко взбежали по шатким ступенькам на корабль. Носильщики аккуратно снесли вниз багаж, затем тот же путь осторожно проделали Тамара с Ингой, цепляясь за веревочные поручни по обеим сторонам трапа. Как только они устроились на корме катера, канаты были развязаны, двигатели, ожив, зафыркали. Катер с высоко задранным носом понесся к берегу, ударяясь корпусом о воду и взметая обильные прохладные брызги.

Теплая волна возбуждения поднималась в душе Тамары, когда она смотрела, как сокращается расстояние, отделявшее ее от берега. Ее вновь обретенная родина… ее вера… которая так долго дремала и которая сейчас так неудержимо пробудилась к жизни от одного лишь вида приближающейся Земли Обетованной. Радостное чувство переполняло ее: еще каких-то полмили, и она отупит на палестинскую землю.

В маленьком помещении таможни, несмотря на открытые настежь окна и ленивые потоки воздуха, подгоняемые медленно вращающимся под потолком вентилятором, стояла страшная духота.

Бригадир Джордж Эдвард Диггинс подозрительно смотрел на них из-за стола, перебирая пальцами странички их паспортов, как если бы они были колодой карт. На его лице было написано то же выражение, что и на лицах других таможенников во всех средиземноморских портах, куда заходил «Лервик» и где она сходила на берег, – если не считать того, что он был англичанином, а англичане, как известно, славятся своей дотошностью. У двери стоял сержант Карн, его помощник.

«Как будто мы преступники, намеревающиеся бежать», – невольно подумала Тамара.

Бригадир задумчиво переводил взгляд с ее фотографии в паспорте на нее саму, а Тамара, в свою очередь, не сводила глаз с его лица, в душе радуясь тому, что шляпка скрывает хотя бы один глаз, и чувствуя себя от этого менее уязвимой. Она молчала, не предлагая ему никаких объяснений. Таможенники сродни полицейским; пусть сами задают свои вопросы.

Диггинс, приподняв бровь и крепко сжав губы, изучал ее фотографию. Это был стройный англичанин со светлыми глазами и рыжеватыми волосами, выгоревшими на солнце, грубым лицом с широко расставленными желтоватыми зубами и тонкими усиками. Этого чванливого солдафона явно отличало сознание собственной важности. Не приходилось сомневаться в том, что он считал всех гражданских, какое бы высокое положение они ни занимали, людьми второго сорта.