Вспыльчивый барон Кенинг. Книга 2 - [11]

— Извините, ваше благородие. Неувязочка вышла, — вскоре хозяин вновь появился перед ними, — Она здесь больше не появится и мешать не будет.

— Кто это был? — Вальтер был с утра весьма спокоен, и говорил словно это было для него какой-то рутиной. Минимум эмоций.

— Да-а… никто, ваше благородие, соседка наша. Ерунда в общем.

— Что хотела?

— Не извольте беспокоиться, — тотчас помотал мужик, мнущий свою шапку в руках, — Ничего не хотела, ваше благородие. Я уже всё уладил.

— Ты, Аким, меня не понял. Я от тебя не оправданий жду, а сведений. Кто, зачем и почему. Я не люблю, когда вокруг меня происходит что-то непонятное, а тот, кому я плачу деньги, утаивает от меня что-то. Я решаю, что мне стоит знать, а что нет. Уяснил? — Вальтер своим острым взглядом и едва видимым наклоном головы вбок так придавил мужика, что тот на секунду забыл, как дышать. И пусть в словах его молодого гостя не было ни капли угрозы, Акима впервые за сорок пять лет пробрало холодным потом. Даже когда он по молодости ночью с волками встретился в лесу, и то так не трусил как сейчас.

— Так я… это… Супруга у неё избили — поучили маленько. А потом и сына. Дружинники значица… баронские. Дочку вот забрали в услужение благородиям, так они против были. Ну и… перестарались маленько. Помер Стешан. А парень лежит еле живой. Да только помочь мы им ничем не можем — лекарей-то у нас нету здеся. Ежели не жилец, то значица всё… — развёл мужик руками, тяжело выдохнув.

— А прибегала она тогда зачем?

— Так мазь на медвежьем сале просила. Она от ушибов ловко помогает, да только там не ушиб — парня в кровь побили. Сильно. Опух весь, сукровицей истекает. Да и кости видать поломаны. С такими ранами только хуже будет от жира-то. А баба глупая не верит…! Ну и воет каждый раз раненой сойкой.

— Ясно. Проводи меня к ней, — резко поднялся Вальтер с деревянного табурета, поправляя одежду.

— Дак я…

— Сделаешь всё, как скажу, ещё куну получишь.

— Извольте! — тотчас забыл мужик о всяких сомнениях, услужливо открыв дверь Вальтеру. Даже склонился в поклоне неуклюже, подражая дворянским лакеям, коих видал пару раз в жизни.

— Эльза, останься здесь и позавтракай спокойно. Я скоро буду.

* * *

Аглая не помнила, как вернулась домой. Лишь когда её руки коснулись волос её старшего сына, единственного выжившего из четверых родившихся мальчиков, женщина опомнилась. Глаза неприятно щипало от недосыпа, кожа на лице была стянута от высохших слёз, а в голове не осталось ничего кроме пустоты и какой-то апатии. И лишь пыхтение спящей в соседней комнате маленькой дочки, коей недавно стукнуло всего третье лето, не давало Аглае окончательно сойти с ума от горя.

— М-м-м-м… сой… убу… Элька! — её мальчик что-то прошамкал опухшими губами, вспомнив старшую сестру, после чего вновь потерял сознание от боли.

— Тш-ш… мама здесь, милый. Мама с тобой, — улыбнувшись сквозь боль, женщина вновь начала гладить сына по волосам, стараясь не задеть кровоточащих рассечений на лбу.

— Аглая! Встречай гостя! — неожиданный басовитый рёв соседа, ворвавшийся через открывшуюся дверь, вдруг заставил её подскочить на месте, едва не свалившись с лавки.

— Аким…? Что… А…

— Доброе утро, хозяйка, — Вальтер, вошедший следом за провожатым, вдруг оказался к ней почти вплотную, заставив женщину машинально попятиться. Его уверенная походка и твёрдый взгляд буквально выдавили её от лежанки сына. Так что они вдруг оказались очень близко друг к другу.

— Да-а… Дело серьёзное. Так он значит за сестру вступился? — скосил барон Кёнинг свой взгляд на широкую лавку, где на шкурах лежал молодой парень, весь покрытый фиолетовыми опухолями и мокрыми ранами. Кое-где даже кожа была до мяса содрана! Вглядевшись в него своим особым взглядом, Вальтер остался весьма доволен чистотой его души.

— Он… — Аглая не знала, как ей реагировать на это вторжение. Казалось бы, что хорошего можно ждать от аристократа, но и обидеть она его не могла. На ней до сих пор висела ответственность за жизнь маленькой дочки, спавшей в соседней комнате, и едва живого сына. Хотя видит бездна, она бы перегрызла горло всем этим благородиям и светлостям!

Женщине даже пришлось отвернуться, опустив взгляд в пол, дабы её вспышку гнева никто не заметил.

— Говорят в усадьбу залез. За что и побили, — подал голос Аким, всё также стоявший у входа в горницу. Изба эта была победнее его, и имела всего одну отдельную комнату. Так что лежал парень рядом с печью, от которой всё ещё веяло жаром.

— Он мне нравится! В нём есть огонь, — заявил вдруг Вальтер, с улыбкой разглядывая переломанного юношу лет тринадцати. — Аким, оставь нас. Жди меня на улице.

— Так… это….

«Дциньк!» — серебряная куна взлетела в воздух, тотчас оказавшись в ладони мужика.

— Всенепременно!

И стоило только закрыться двери за его спиной, как рука барона схватила лоб женщины, что исходила лютой ненавистью к нему. Её взгляд злобно вскинулся вверх, но, поймав глаза Вальтера, тотчас померк, покрывшись серебряной поволокой. Около минуты женщина простояла полностью обездвиженная, пялясь в пустоту, после чего неожиданно опала, словно лишившись всех сил. В этом хрупком женском теле клокотала такая ненависть ко всем аристократам в мире, что Вальтер был уверен: стоит ему отвлечься, как его попытаются убить. А он не мог допустить подобной развязки — не для того он появился в этом доме. Вот почему он выключил её разум на время, заставив уснуть. А заодно и почистил немного и все три компонента её сущности — тело, разум и душу. Слишком много пришлось перенести этой женщине за очень короткое время, чтобы это не отразилось на её сущности. Хотя в ней было на удивление мало грязи!