Вспомни о любви - [2]

— Я почти боюсь спрашивать, не написано ли там чего-нибудь еще.

— Написано! — Алан продолжил читать: — «Тебе не нужно было заставлять меня обещать, что я всегда буду носить твое кольцо на цепочке. Неужели ты сомневаешься, что в моей жизни никогда не будет никого, кроме тебя? »

Кольцо? Он никогда не носил колец... разве что кроме одного — того, которое ему подарила хоккейная команда.

Когда же оно исчезло?

— «Наша любовь вечна. Как и ты, буду считать дни до нашей свадьбы. Люблю тебя. Рейчел».

Трис замер, не в состоянии вымолвить ни слова.

В его прошлом осталось несколько женщин, на которых он собирался жениться. Но каждый раз что-то удерживало его от решающего шага, и он так и не сделал никому предложения. Было бы нелепо думать, что девятнадцатилетний юнец, лишь год отучившийся в университете и мечтающий о профессиональной карьере хоккеиста, способен сделать кому-то предложение руки и сердца.

Тем не менее то, как незнакомка называла его, упоминание кольца и женитьбы — все это убедило его в том, что у них были очень близкие отношения.

Алан, прищурившись, взглянул на Триса:

— Неужели ты не помнишь ее, хоть немного?

Каждый раз, когда Трису напоминали о том времени, которое навсегда осталось пустотой, по телу пробегал холодок.

— Боюсь, что совсем ничего не помню.

Она оставила свой адрес на открытке: пансион «Гран-Шен», Женева. Трис почувствовал, что его племянник изучающе смотрит на него.

— Ты представляешь, каково ей, раз ты ни разу не позвонил ей?

Такой ход мыслей двенадцатилетнего мальчика говорил о том, что он уже взрослеет.

— Я почти уверен, что она забыла меня, лишь только сошла с корабля. В этом возрасте человеку кажется, что он влюблен во всякого, кто мало-мальски его привлекает.

Правда, он подарил ей свое кольцо...

— То есть тебе только казалось, что ты хочешь на ней жениться?

Трис расстроенно простонал:

— Алан, я не имею ни малейшего представления о том, что на самом деле произошло между нами и что мы пообещали друг другу. Иногда под влиянием сильного чувства люди начинают верить сказанным сгоряча словам. Так, видимо, было и тогда. В девятнадцать меня интересовал хоккей, а не девушки.

— А мама и папа полюбили друг друга, когда им было именно по девятнадцать, — возразил его племянник.

— Это исключение, потому что их влюбленность переросла в настоящее чувство.

— Можно задать тебе еще вопрос?

— Конечно.

— Ты любишь Сюзанну?

— Бабушка попросила тебя узнать об этом?

— Да. Она сказала, что Сюзанна уже давно работает твоей помощницей и однажды ты поймешь, что именно ее ты любил все эти годы.

Честность Алана всегда восхищала Триса.

— Может, бабушка, и права, но пока ничего подобного не произошло.

— Очень рад, — с облегчением вздохнул мальчик. Трис боялся, что Алану было бы непросто делить его с кем-то еще.

— Чтобы ты знал, я всегда придерживаюсь принципа не заводить близких отношений со своими подчиненными. Необходимо отделять бизнес от личной жизни. Вот полюблю кого-нибудь, тогда другое дело.

— А вдруг Рейчел была той самой единственной, поэтому тебе и не удается полюбить кого-то еще?

— Этого я никогда не узнаю. Уверен, что она замужем и у нее есть дети, — пробормотал Трис, думая, как бы сменить тему разговора.

Послушался гудок автомобиля. Через несколько мгновений в комнату заглянула экономка:

— Мне пригласить вашего отца зайти в дом?

— Нет, спасибо, Симона. Мы уже спускаемся.

— Хорошо.

Трису осталось упаковать лишь пару плотных носков, и он был готов.

— Пойдем?

— Пойдем! — Алан сложил все обратно в старый рюкзак. Они вышли из спальни и спустились в холл.

Старший Монбриссон завел мотор, и они выехали на крутую, извилистую дорогу, ведущую к Монтро. Когда они прибыли на вокзал, Трис вылез из машины и достал из багажника рюкзак, затем просунул голову в опущенное окно и поцеловал племянника.

— Я буду звонить тебе каждый вечер, чтобы узнать, как ты поживаешь.

Едва сдерживая слезы, Алан обнял дядю за шею. Он очень страдал. Трис мог только посочувствовать ему.

— Когда я вернусь, мы отправимся в поход. Как тебе эта мысль?

Алан кивнул.

Отец Триса жестом дал ему знать, чтобы он не беспокоился за мальчика.

Трис обошел машину и поцеловал отца.

— Позвони мне, если что-то пойдет не так, — прошептал он. Затем развернулся и твердым шагом направился к зданию вокзала.

— Алан!

— Да, бабушка.

— Я иду в сад, там надо кое-что прополоть. Мне хотелось бы сделать это до отъезда на озеро Комо. Ты не поможешь мне?

— Я спущусь через несколько минут.

— Хорошо.

Когда бабушкины шаги затихли, Алан кинулся в спальню отца, где всегда спал, если оставался здесь на ночь.

На комоде стоял телефон, и Алан бросился к нему, чтобы позвонить на мобильник Гаю, ассистенту дяди.

— Добрый день, Алан! Чем могу служить?

— Мне нужна ваша помощь, но об этом нельзя говорить дяде Трису.

— Надеюсь, это не противозаконно?

— Гай...

— Слушаю тебя, продолжай.

— Ладно! Я пытаюсь помочь дяде вспомнить все, что он забыл из-за несчастного случая. Его это иногда очень беспокоит.

— Знаю, — пробормотал Гай. — Должно быть, очень страшно очнуться в больнице и не помнить, что произошло. Я уважаю его за мужество.

— Я тоже. Поэтому и позвонил вам. Мне удалось узнать имя человека, с которым он общался на корабле до того как получил клюшкой по голове.