Всей мощью огненных залпов - [28]

Гитлеровцы, видимо, опасались попасть в западню и потому медлили. Эта задержка давала возможность выиграть время, необходимое для подготовки дивизиона к бою. Вдруг Шалаев увидел, как из-за поворота показались еще четыре автомашины с прицепленными к ним орудиями и два бронетранспортера с солдатами.

«Понятно… Готовятся к атаке, стягивают силы», — подумал Шалаев, наблюдая за тем, как стали разворачиваться подошедшие орудия и бронетранспортеры.

Капитан хорошо понимал возможности своего оружия, знал, какое происходит рассеивание реактивных снарядов при стрельбе на предельное расстояние и на минимальное. Именно с такого расстояния, которое было до цели, эллипс рассеивания снарядов накроет фашистов, пока они не развернулись в сторону от дороги.

Прекратив обстрел отошедшей конницы, гитлеровцы оставались на месте, и то, что Шалаев вначале посчитал за их нерешительность, оказалось совсем другим. Они продолжали подтягивать новые подразделения, очевидно, рассчитывая, что за отрядом, с которым они легко расправились, появятся главные силы. Конечно, Шалаеву было трудно определить, что намерен предпринять противник, как поведет себя дальше. Догадываясь, что фашисты не только не собираются покидать этот рубеж, но и хотят усилить его, он решил использовать благоприятный момент. Приняв решение, он тут же отдал команды расчетам. Однако гитлеровцы закончили перестроение и неожиданно для Шалаева устремились вперед, снова открыв огонь по укрывшимся в лесу кавалеристам. Но как только вражеские танки рванулись в сторону от дороги, на них обрушился залп реактивных минометов дивизиона. Два бронетранспортера зачадили, окутались черным дымом, в стороны от дороги начала разбегаться пехота. Теперь противник видел, откуда били по нему «катюши», и начал обстрел огневой позиции дивизиона. Снаряды стали рваться вокруг батарей.

Отдав команду «Заряжай», командир дивизиона продолжал наблюдать за передвижением врага.

Вдруг он увидел, как один танк без видимой причины завертелся на месте, из него повалил дым. Шалаев обернулся и замер от радости: на опушке разворачивалась артиллерийская батарея. Одно орудие уже вело огонь. Севшим голосом он выкрикнул:

— Готово там? — И, не дожидаясь ответа, приказал: — Расчеты — в укрытие!

Еще раз приложив к глазам бинокль, он скомандовал:

— По фашистам, залпом, огонь!

Оставляя за собой хвосты огня, в сторону противника летели снаряды. Шалаев спрыгнул с дерева. На огневой он увидел командира батареи лейтенанта Калинина. Сбив на затылок фуражку, расставив ноги, тот оглядывал установки, валявшиеся около них снарядные ящики. Шалаев толкнул лейтенанта в плечо, улыбаясь, произнес:

— Все, комбат! Бегут фашисты, как черт от ладана, побили мы их!

6

Бойцы дивизиона уже стали у своих машин, а Забродин со своим начальником штаба старшим лейтенантом Сегаем обсуждал обстановку и поставленную перед ними задачу.

Отдаленный тяжелый гул моторов насторожил его.

— Слышите? — спросил он начальника штаба.

— Танки, факт, — отозвался тот.

К штабной машине подбежал дежурный по дивизиону лейтенант Борисов, с ним два разведчика. Борисов взволнованно доложил:

— Товарищ капитан! Немцы!

Забродин выпрыгнул из кузова штабной машины и теперь отчетливо услышал шум моторов тяжелых танков. Он лихорадочно искал выход из создавшегося положения. «Что делать? Ударить самим? Пропустить их?» — спрашивал он себя.

Подбежавший связист вызывал его к рации. Слушая начальника штаба дивизии, Забродин решил преждевременно не обнаруживать себя перед противником.

— Обстановка резко изменилась, — говорил полковник, — противник подтянул резервы, готовится к утру перейти в контратаку. Между дивизиями корпуса образовался разрыв, вам придется отходить лесом на Хелм. Будьте наготове.

Теперь Забродин более или менее ясно представил обстановку. У него окончательно созрело смелое решение: используя ночь, попытаться прорваться к городу следом за вражеской колонной. И он приказал Кальянову:

— Поднимай всех по тревоге. Только тихо, без шума.

Солдатский сон чуток. Бойцы быстро занимали привычные места у боевых машин.

Вскоре разведка доложила, что дорога свободна, и Забродин приказал выходить из леса и двигаться вслед ушедшим вперед вражеским танкам.

Три километра прошли спокойно, но когда достигли перекрестка, из-за поворота выскочили два танка и, притормозив, начали угрожающе поворачивать орудийные башни. В предрассветной мгле Забродин увидел на танках черно-белые кресты. Понимая всю сложность своего положения и невозможность развернуть дивизион в обратном направлении, он двинулся вперед на предельной скорости.

Расчет был прост: оторваться как можно дальше, а там свернуть с шоссе на лесную дорогу.

Гитлеровцы не сразу поняли, кто перед ними находится, и открыли огонь, когда дивизион проскочил перекресток.

«Только бы дотянуть до просеки», — мысленно повторял Забродин.

— Жми! Жми! Быстрей! — торопил он водителя.

Когда головные машины стали съезжать на просеку, обстрел вдруг прекратился. Не понимая причины, Забродин остановил свой газик. Ожидая ловушки, он готов был отдать приказ взорвать установки.

Неожиданно появились две тридцатьчетверки, с ходу открыли огонь по фашистским танкам.