Всевидящее око - [89]

У меня напряглись мышцы вокруг глаз. Не очень хороший симптом, предвещавший конец моего терпения.

– Сейчас постараюсь вспомнить… Я узнал, в какие дни Лерой Фрай предавался рукоблудию и сколько раз. Я также узнал, что ему нравились задастые женщины. Теперь для меня не секрет, что он ненавидел утреннюю побудку, аналитическую геометрию и… вас, капитан. Что будем считать зацепкой?

– Я имел в виду…

– Вы имели в виду, что у меня нет достаточных навыков для проведения этого расследования. Возможно, его вообще не нужно было поручать мне.

– Меня смущает не ваша компетентность, а ваша лояльность, – сказал Хичкок.

Звук был настолько тихим, что поначалу мне было не понять, откуда он исходит. Потом я сообразил: это скрежещут мои зубы.

– Капитан, теперь уже я вынужден просить ваших объяснений.

Хичкок долго глядел на меня. Быть может, подбирал слова.

– Мистер Лэндор, у меня возникло подозрение…

– Какое?

– Мне вдруг начало казаться, что вы кого-то выгораживаете.

В ответ я рассмеялся. Это был единственно возможный ответ, поскольку такой нелепости я от Хичкока не ожидал.

– Кого-то выгораживаю? – переспросил я.

– Да.

Я развел руками.

– Кого?

Мой голос ударился в ветви вяза, и они загремели.

– Ну кого в вашей академии мне вдруг понадобилось выгораживать?

– Думаю, настало время поговорить о кадете По.

У меня противно засосало под ложечкой. Я передернул плечами, изобразив недоумение.

– Капитан, с какой стати нам сейчас говорить о нем?

Хичкок глядел вниз, рассматривая носки сапог.

– Насколько мне известно, По – единственный, кто открыто угрожал Боллинджеру расправой.

От него не ускользнуло удивление, пробежавшее по моему лицу. Хичкок улыбнулся. Его улыбка отнюдь не была злой. Скорее сочувственной, только очень уж искаженным выглядело это сочувствие.

– Думаете, вы были единственным, кому он поведал о своей стычке с Боллинджером? Не далее как позавчера, за обедом, он с жаром, ярчайшими красками расписывал своим сотрапезникам этот поединок. Ни дать ни взять – битва Гектора с Ахиллом[128]. В конце этой поэмы в прозе кадет По во всеуслышание заявил: еще одно такое столкновение, и он убьет Боллинджера. Недопонимание здесь исключено, ибо слова По слышали многие и у всех сложилось ясное впечатление, что он действительно намерен убить Боллинджера.

Мне сразу вспомнились слова По, которые я слышал от него сразу после их стычки с Боллинджером: «Я убью его».

– Я не одобряю бахвальства По, но неужели вас так насторожила его пустая угроза? Он ведь не впервые так грозит. Увы, это особенность его характера.

– А как тогда, мистер Лэндор, вы объясните, что через считанные часы его «пустая» угроза осуществилась?

Повешенный Боллинджер был для Хичкока лучшим подтверждением. Пытаться переубедить капитана – все равно что пытаться отнять у бульдога кость.

– Капитан, скажите честно: вы верите, что По мог справиться с Боллинджером?

– Для этого не нужно большой физической силы. Достаточно иметь в руках огнестрельное оружие. Или напасть внезапно. Вместо Гектора и Ахилла нам лучше вспомнить про битву Давида с Голиафом[129].

Я усмехнулся и почесал затылок. Время. Мне было нужно выиграть время.

– Если принять ваше допущение всерьез, сразу бросается в глаза одно несоответствие. Хорошо, вражда между По и Боллинджером более или менее очевидна, но вражды между По и Фраем никогда не существовало. Оба кадета даже не знали друг друга.

– Ошибаетесь, мистер Лэндор. Знали.

Я мысленно отругал себя за досадную промашку. Капитан Хичкок подготовился к этому разговору, и в рукаве его безупречного голубого мундира припасена не одна козырная карта. Возможно, их там целая колода.

– Странно, что ваш помощник не похвастался вам своим ранним подвигом. Летом в лагере между По и Фраем вспыхнула ссора. Фрай, как водится у кадетов старших классов, решил проучить дерзкого плебея. Он и еще двое его однокашников явились к По в палатку. По недолго думая схватил мушкет с примкнутым штыком и бросил им во Фрая. Хорошо, что он промахнулся, иначе штык пропорол бы Фраю ногу. И опять По во всеуслышание заявлял, что никому не позволит издеваться над собой – и унижать свое достоинство.

Хичкок замолчал, давая мне возможность переварить услышанное. Я понимал: сегодня мне не обыграть капитана. В лучшем случае я сумею свести наш поединок к ничьей.

– Расспросите кадетов, живущих с По в одной комнате. Они скажут, отлучался ли он куда-нибудь в ночь убийства Боллинджера.

– А если скажут, что не отлучался, я должен буду принять это за истину? Нет, мистер Лэндор. Я знаю этих кадетов. Оба отчаянные сони.

– Ну так арестуйте самого По, если вы уверены в его виновности, – с деланной небрежностью предложил я.

– Вы не хуже меня знаете, что улик для этого недостаточно. Даже косвенных. А для ареста нужны прямые улики.

Пока мы стояли, с тюльпанового дерева сорвался приличный осколок льда и упал у нас за спиной. С ближайшего дуба вспорхнула стайка испуганных воробьев. Они закружились над нашими головами, поблескивая мокрыми перышками.

– Капитан, неужели вы и впрямь верите, что наш маленький поэт – убийца?

– Странно, что этот вопрос задаете вы, мистер Лэндор. Я бы предпочел услышать от вас не вопрос, а ответ на него.