Всесожжение - [7]

Час назад мы съехали с автострады. Конвой остановился на парковке неподалёку от съезда номер сто двадцать. Мы должны вернуться на А1, как только получим подтверждение от штаба Стилица, что партизаны прекратили обстрел пригорода Сигарда. Федеральные войска бомбят их позиции. Далеко, на самой линии горизонта, видны одиночные отблески. Это мороз выжигает мутировавшие отбросы, которые пытаются прорваться в город и захватить склады армии. Отец ошибся, предсказывая безостановочную поездку до Замка. Сейчас – вопреки распоряжениям спецназовцев – он мельтешит между машинами и раздаёт указания злым голосом через коммуникатор. Посредники ведут последние переговоры о важном контракте с азиатским концерном F.E.O. Отец должен был лично участвовать в их последней встрече, а вместо этого что-то ворчит по сети и нарезает круги на асфальтированной площадке. Уже давно перевалило за полночь, мы застряли здесь надолго.

Оставляем детей под опекой Давида и отправляемся на очередную незапланированную прогулку. Я беру Луизу под руку. Сразу за белым бордюром парковки начинается сосновый лес, недалеко щетинятся высохшие кусты, карликовый можжевельник и другие растения, которые невозможно идентифицировать в свете ламп. Именно оттуда доносится крик охранника с галогенным фонарём.

– Брендан, я нашёл стерво!

Недвижимый ранее кустарник начинает шевелиться, и только слышны отголоски абсурдного диалога (бессмертные разговорчивые кусты). Встревоженные спецназовцы окружают территорию, держа палец на спусковом крючке пистолета. Подстраховывают друг друга. Брендан останавливается возле отца, который говорит с Антоном и Юки о контракте с ускоглазым тигром. Любопытство толкает нас в сторону, откуда донёсся крик, – сейчас увидим вблизи жертву синергетического безумия: типичное дитя Вавилона, которое в недавнем прошлом было нашим ближним; человека, больного Психотическим Синдромом С. Стерво (некоторые называют их «зомби»).

Парень, должно быть, давно сидел в кустах. Мы находим его в характерном для стерво ступоре. Сейчас он ползает на четвереньках, привлечённый светом галогена. На нём рваная белая рубашка, узкий галстук и дырявые костюмные брюки в полоску. На голых стопах я замечаю тёмные полосы грязи, может, крови. Слипшиеся волосы и потное лицо все в песке, а когда кашляет, кажется, что из его лёгких вылетает земля.

Он вертится, словно пёс, под ногами охранников, те нервно смеются. Это лишь вопрос времени, когда он получит первый пинок, потом второй и последующие. Он отскакивает, старается укрываться от ударов – видно, осталась в нём ещё частичка первичных инстинктов. Брендан делает вид, что старается остудить пыл ребят, однако на самом деле забавляется не меньше их.

Приблуда неожиданно выпрямляется. Спецназ сейчас же берёт его на прицел, шлемы координируют стволы пистолетов. Но мужчина ни на кого не бросается, только отклоняется всем телом назад, прижимает локти к бокам и на дрожащих ногах начинает кружить по площадке. Его голова качается то вправо, то влево, мелкими шагами он меряет пустое пространство, чтобы в следующий момент развернуться и продефилировать перед нами в противоположную сторону. Время от времени его охватывает дрожь, и он топорщит невидимые перья, порой из горла доносится пронзительный клёкот. Должно быть, он обменялся S-файлами с виртуальным Журавлём. Брачный танец, он присматривается к окружающим из-под прикрытых век.

– Ты птица? – спрашивает развеселившийся Антон.

Танцор выдаёт нечленораздельный звук. На худой конец его можно принять за подтверждение, но Антону этого недостаточно. Он хватает гостя за кожаную ленту галстука и притягивает к себе. Охранники нервно сжимают оружие, из окна «майбаха» выглядывают раззадоренные лица Хлои и Янки, а из «мерседеса» – Вернер и Маркез, вице-президенты «ЭЭ», а также сопровождающий их Леон Грейвс. В свете ламп белеют их седые виски и равнодушные лица.

– Ты – грёбаный Журавль? – выпытывает Юниор.

– Balearica regulorum, – с уст безумца слетает удивительно чёткий шёпот.

– Восточный венценосный серый журавль, птица из семейства журавлиных, – говорит Луиза, гладя чёрный «ёжик» на голове. Красиво спроектированный жест задумчивости. – Судя по анализу мозговых волн парень был орнитологом и отождествился с объектом исследований.

– Оставим его в покое, похоже, он неопасный, – предлагает Сэм, один из охранников.

– Мы не можем быть уверены в том, что он оказался здесь случайно, – отзывается Юки. – Нужно проверить все каналы.

Луиза кладёт хрупкую ладонь на горячечный лоб стерва. Она делает плавное движение, как будто благословляет его знаком креста. Едва заметные искры проскакивают между кожей и её большим пальцем.

– Нет следов передачи, – говорит она спустя время, – но он фиксирует всё, что видит, на аиде для будущего воспроизведения или обмена. Мне стереть его?

Июньская ночь тиха и несмела, не хочет сама ответить на этот вопрос.

– Мне стереть его? – повторяет Луиза.

Я киваю. Не впервой мне отдавать смертные приговоры.

Она касается ладонью за ухом мужчины, где когда-то расцвёл синергетический слот. Трёт его пальцем так долго, что на кончике показывается контакт S-стандарта, приготовленный специально для таких случаев. Потом оба стоят неподвижно, и тело парня охватывает лёгкая дрожь. У меня есть доступ через SII к визуализации процесса, который пересылает мне Лу. В центре внутреннего экрана движется голубая полоска; неумолимо растёт под мигающей командой «Очистка средств памяти». Девушка безжалостна, она разрушает кратко- и долгосрочные записи, системные файлы, программу доступа к платформе и данные сетевой навигации. Поочерёдно мигают картинки и фрагменты фильмов, символизирующие вырванные из мозга ресурсы. Когда полоска доходит до конца, тело падает на землю без чувств, лишь поблёскивают белки глаз.