Всеобъемлюще - [4]
НИНА СЕРГЕЕВНА. Заявку?
ВЕРА ИВАНОВНА. Да. Я бы даже сказала – заявление. Публичное. И прошу тебя о помощи.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Даже страшно.
ВЕРА ИВАНОВНА. Заявка!
НИНА СЕРГЕЕВНА. Ну что, что, говори?
ВЕРА ИВАНОВНА. Пойми, Нина, мне только выучить текст. Я не могу его учить дома одна. Я должна репетировать ногами.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Ногами?
ВЕРА ИВАНОВНА. Да послушай! В движении! Они начинают репетировать новую пьесу и там главная роль – моя роль. Понимаешь?
НИНА СЕРГЕЕВНА. Какую новую пьесу? Я что-то приказа не видела?
ВЕРА ИВАНОВНА. Мне по великой тайне сказали, что скоро начнут репетировать и там для меня – главная роль.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Чего?Кто тебе даст? Они бортанут тебя, даже если дадут репетировать, бортанут перед премьерой! Ты забыла, как это обычно у нас делается? И играть будет Ира-простодыра, или Света-вот-тебе-конфета, или Люба-слезь-с-дуба – наши народные, понимаешь?! Но не ты! Не наигралась ты ещё в эти игры?
ВЕРА ИВАНОВНА. Помоги, прошу.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Да что ж тебе не сидится? Етишкин корень, какие ещё роли? Лежи кверх воронкой на кровати и отдыхай у телевизора, смотри Петросяна и смейся. Ты ж на пенсии? Всё. Я пойду, а? А то мне в молочный надо, потом ещё на рынок надо … Я устала, у меня спина болит, напрыгалась с утра …
ВЕРА ИВАНОВНА. Где ты прыгала?
НИНА СЕРГЕЕВНА. Всё тебе расскажи да покажи. Где надо.
ВЕРА ИВАНОВНА. Ты покидай мне реплики.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Какие тебе реплики?!
ВЕРА ИВАНОВНА. Нина! Это ж моя тема - материнство. Я всю жизнь эту тему тяну. Там в пьесе мать, понимаешь ли, пытается сохранить семью, ей это плохо удается, не получается, но, тем не менее, она пытается. И это так трогательно! Я прям чувствую, как с авансцены в зал польется чистое и светлое, понимаешь?
НИНА СЕРГЕЕВНА. Что польется?
ВЕРА ИВАНОВНА. Чистота и свежесть, радость и счастье, доброта и всякое такое разное ещё. Не чернуха!
НИНА СЕРГЕЕВНА. Не вопрос, польется. Литься будет до последнего ряда. Затопит всех по уши.
ВЕРА ИВАНОВНА. Пойми, это моя тема в искусстве и в творчестве. Я всю жизнь этой темой занималась.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Ты про что?
ВЕРА ИВАНОВНА. Талдычу тебе час: я хочу подать заявку в новый спектакль, на главную роль. Заявку, чтоб была как самостоятельная работа, ну - на эту графиню заявка. Понимаешь?! Это моя тема. Материнство, Нина! Материнство!
Пауза.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Ой, пчёлка медоносная. Всю жизнь играла кухарок и разных вонючек, а теперь стала прорабатывать материнскую тему. Ой, беда. Что бы ты в этом понимала? Пойду я, а?
ВЕРА ИВАНОВНА. Всю жизнь гундит. Всю жизнь памятник-укор.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Кому я памятник-укор?
ВЕРА ИВАНОВНА. Своей загубленной артистической карьере. Я заплачу тебе и, стало быть, не гунди, а покидай реплики. Мне только выучить текст и всё, и показаться им, и они упадут. Там в начале пьесы большая сцена со служанкой, мне только ее выучить. Ты за служанку будешь.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Прям анекдот. Артистке девяносто пять лет. Приходит она к главному режиссеру в начале сезона и требует: «Я бы хотела знать всё о моей творческой судьбе в этом сезоне ...».
ВЕРА ИВАНОВНА. Мне не девяносто пять, не ври. Ты только покидай реплики. Я заплачу.
Пауза.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Сколько?
ВЕРА ИВАНОВНА. Чего?
НИНА СЕРГЕЕВНА. Сколько ты заплатишь?
ВЕРА ИВАНОВНА. Сколько надо?
НИНА СЕРГЕЕВНА. Ну, не вопрос. Чем больше, тем лучше.
ВЕРА ИВАНОВНА. Внук работает промоутером.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Кем это?
ВЕРА ИВАНОВНА. Ну, на улице листовки раздает.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Дожила. Ее внуки на улицах работают.
ВЕРА ИВАНОВНА. Пусть учится, пусть сам зарабатывает. Час промоутера у него стоит девяносто рублей.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Девяносто?
ВЕРА ИВАНОВНА. Девяносто.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Ну, договорились. Не вопрос. Но ровно через час я уйду. Мне интересно к тому же посмотреть, как ты шмякнешься.
ВЕРА ИВАНОВНА. Не шмякнусь.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Не вопрос – шмякнешься: мордой об асфальт.
Пауза.
ВЕРА ИВАНОВНА. Он ещё сказал, что промоутеры должны быть обязательно в майках компании.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Ну?
ВЕРА ИВАНОВНА. И в этих майках, как он сказал, нельзя в этих майках компании, которую они рекламируют, курить, говорить по телефону и вообще всякое разное, порочащее честь компании, делать …
НИНА СЕРГЕЕВНА. У меня нет майки. И я не собираюсь говорить по телефону и курить. И никого порочить не собираюсь. Не вопрос.
ВЕРА ИВАНОВНА. Тогда надень вот это барахло.
Снимает с вешалки платье.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Зачем?
ВЕРА ИВАНОВНА. Чтоб всё было по правде, как на сцене. В нём - кури, говори по телефону, порочь кого хочешь, называй всех сморщенными, только побросай мне реплики.
Пауза.
НИНА СЕРГЕЕВНА. За девяносто рублей?
ВЕРА ИВАНОВНА. За девяносто.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Ну, ладно. Не вопрос.
ВЕРА ИВАНОВНА. Ну, ладно. И договорились. Не вопрос.
Пауза. Нина Сергеевна пошла за ширму, переодевается. Что-то мурлыкает. Оттуда:
НИНА СЕРГЕЕВНА. Девяносто?
ВЕРА ИВАНОВНА. Девяносто.
НИНА СЕРГЕЕВНА (бормочет).Погодите, погодите. Я к себе на пятый этаж через две ступеньки поднимаюсь, я еще на ваших похоронах простужусь, я научу вас свободу любить!
Вера Ивановна подошла к мешку с полиэтиленовыми листьями, вытряхнула листья на пол, разглядывает один листок, улыбается.
Любительскому ансамблю народной песни «Наитие» – 10 лет. В нем поют пять женщин-инвалидов «возраста дожития». Юбилейный отчетный концерт становится поводом для воспоминаний, возобновления вековых ссор и сплочения – под угрозой «ребрендинга» и неожиданного прихода солистки в прежде равноправный коллектив.
Монолог в одном действии. Написана в июле 1991 года. Главная героиня Елена Андреевна много лет назад была изгнана из СССР за антисоветскую деятельность. Прошли годы, и вот теперь, вдали от прекрасной и ненавистной Родины, никому не нужная в Америке, живя в центре Манхэттена, Елена Андреевна вспоминает… Нет, она вспоминает свою последнюю любовь – Патриса: «Кто-то запомнил первую любовь, а я – запомнила последнюю…» – говорит героиня пьесы.
Амалия Носферату пригласила в гости человека из Театра, чтобы отдать ему для спектакля ненужные вещи. Оказалось, что отдает она ему всю свою жизнь. А может быть, это вовсе и не однофамилица знаменитого вампира, а сам автор пьесы расстаётся с чем-то важным, любимым?..
«Для тебя» (1991) – это сразу две пьесы Николая Коляды – «Венский стул» и «Черепаха Маня». Первая пьеса – «Венский стул» – приводит героя и героиню в одну пустую, пугающую, замкнутую комнату, далекую от каких-либо конкретных жизненных реалий, опознавательных знаков. Нельзя сказать, где именно очутились персонажи, тем более остается загадочным, как такое произошло. При этом, главным становится тонкий психологический рисунок, органика человеческих отношений, сиюминутность переживаний героев.В ремарках второй пьесы – «Черепаха Маня» – автор неоднократно, и всерьез, и не без иронии сетует, что никак не получается обойтись хорошим литературным языком, герои то и дело переходят на резкие выражения – а что поделаешь? В почерке драматурга есть своего рода мрачный импрессионизм и безбоязненное чутье, заставляющее сохранять ту «правду жизни», которая необходима для создания правды художественной, для выражения именно того драматизма, который чувствует автор.
Пьеса в двух действиях. Написана в декабре 1996 года. В провинциальный город в поисках своего отца и матери приезжает некогда знаменитая актриса, а теперь «закатившаяся» звезда Лариса Боровицкая. Она была знаменита, богата и любима поклонниками, но теперь вдруг забыта всеми, обнищала, скатилась, спилась и угасла. Она встречает здесь Анатолия, похожего на её погибшего сорок дней назад друга. В сумасшедшем бреду она пытается вспомнить своё прошлое, понять будущее, увидеть, заглянуть в него. Всё перепутывается в воспаленном сознании Ларисы.
В этой истории много смешного и грустного, как, впрочем, всегда бывает в жизни. Три немолодые женщины мечтают о любви, о человеке, который будет рядом и которому нужна будет их любовь и тихая радость. Живут они в маленьком провинциальном городке, на краю жизни, но от этого их любовь и стремление жить во что бы то ни стало, становится только ярче и пронзительнее…