Всему виной любовь - [24]

Кир опустил голову и неохотно кивнул.

– Я ждала вашего звонка, – весело рассмеялась мать Ману, отвечая на звонок Марисы. – Мой сорванец поделился со мной планом, который разработал вместе с Киром. Конечно же я заберу вашего сына. Никаких проблем.

На следующее утро Мариса с волнением смотрела, как Кир забирается по ступенькам школьного автобуса, и чувствовала себя так, как в тот день, когда впервые отвела его в школу.

Через два дня позвонил механик Патрик и сказал, что починил ее машину.

– Но вскоре ей понадобится более серьезный ремонт, – предупредил он, когда Мариса приехала в автомастерскую.

– Дорогой? – встревожилась она.

– Боюсь, что да. Рэйф попросил меня проверить ее как следует, поэтому я прокатился на ней. У вас проблемы с коробкой передач. В один прекрасный день вы будете ехать на машине, и она просто остановится. Вот тогда вам придется выложить приличную сумму.

Мариса тяжело вздохнула и осторожно повела машину обратно домой, с тревогой прикидывая, во сколько обойдется ее дальнейший ремонт. Попытки найти жилье поближе к городу не увенчались успехом. Но она не сдавалась, параллельно решая вопросы со страховым агентством. К тому же начиналась предрождественская суматоха, поэтому Мариса была занята как никогда.

Прошло несколько дней. Однажды вечером Мариса уложила Кира в кроватку и пошла в маленькую гостиную, где ужинала с Рэйфом в первый раз. Она толкнула дверь и сделала несколько шагов, когда поняла, что в комнате находится кто-то еще. Сердце Марисы замерло, а потом радостно забилось.

– Но откуда… Я не слышала шума вертолета.

– Я приехал на машине.

Рэйф ощутил что-то очень похожее на угрызения совести.

Мариса выглядела уставшей, ее лицо было безучастным, и она вся напряглась, как будто готовилась твердо стоять на своем.

Во время их первой встречи в Теваке Рэйф разглядел ранимость, которая пряталась за уверенностью Марисы, но теперь он в точности знал, что послужило причиной этой уязвимости.

Ему следовало презирать ее. И он на самом деле презирал Марису, но стоило увидеть ее, как его тело оживало и наполнялось горячим, сводящим с ума желанием…

Она посмотрела на него чуть ли не с вызовом, но ее голос дрожал.

– Вы вернулись раньше.

– Управился с делами и приехал. – Он налил бокал вина и протянул ей: – Вы, кажется, немного испугались.

Она в ответ улыбнулась, но в ее улыбке не было и тени радости.

– Спасибо, – поблагодарила Мариса за вино и сделала маленький глоток. – Не испугалась, просто немного удивилась. Думаю, Надин не ждала вас раньше, чем через несколько дней. – Она бросила на него быстрый взгляд и поспешно добавила: – Я позвонила в социальную службу и узнала стоимость нашего с Киром проживания.

Она назвала сумму, и Рэйф утвердительно кивнул. Деньги ничего не значили для него, он давно решил, что положит их на банковский счет ее сына. Но то, что Мариса тут же заговорила о них, свидетельствовало о том, что она все еще пыталась отгородиться от него, свести их отношения к чисто деловым.

И если Рэйф собирался увидеть, чем закончится вся эта история, ему придется последовать ее примеру и закрыть глаза на возникшее между ними влечение, которое оказалось не только взаимным, но и не похожим, ни на что другое.

Сложившаяся ситуация была слишком сложной. Они имели дело с вещами более важными, чем непредсказуемое и абсолютно разрушительное физическое влечение.

Хотя Рэйф с иронией подумал, что оно может сыграть ему на руку… И снова выругался, когда желание стало нестерпимо мучительным.

Мариса словно почувствовала его напряжение и сделала шаг назад.

– Какая чудесная комната, – сбивчиво заметила она. – Здесь так спокойно.

– Это любимая комната моей матери, – ответил Рэйф. – Мне кажется, все женщины, жившие в этом доме, использовали ее как своего рода убежище.

– Должно быть, чувствуешь под собой твердую почву, – с запинкой сказала Мариса, – когда растешь в таком доме, где жило несколько поколений членов твоей семьи. Для Новой Зеландии такое положение вещей несколько необычно.

– Не так уж необычно. Множество семей все еще живут в домах своих предков. Здесь найдется, по крайней мере, три таких дома. А где проходило ваше детство?

– Повсюду, – после некоторой заминки ответила Мариса.

Рэйф удивленно поднял брови.

– В буквальном смысле этого слова. – Она натянуто улыбнулась. – Мои родители вели кочевой образ жизни. Они скитались по всей стране.

– В фургоне?

– Нет, в автобусе, переделанном под дом.

– Интересное детство, – не спуская с нее глаз, уклончиво заметил Рэйф.

Ей казалось, что она находится под прицелом.

– Боюсь, меня такой образ жизни не приводил в восторг, – поежилась Мариса. – Мне хотелось быть как все остальные дети и оставаться на одном и том же месте.

– Почему?

– Думаю, стадный инстинкт. А вам никогда не хотелось другой жизни?

– У меня было чем заняться здесь, когда я учился в начальной школе, так что скучать не приходилось. Потом я уехал в школу-пансион и ко времени выпуска понял, что не хочу возвращаться сюда и обрабатывать эту землю, чем занималось большинство Певерилов, живших до меня. Поэтому я поступил в университет и получил несколько дипломов, прежде чем отправиться зарабатывать деньги. Но это место всегда было моим домом, самым что ни на есть настоящим. А чем занимались ваши родители?