Всему свое место. Необыкновенная история алфавитного порядка - [83]
К 1880 г. появился первый известный печатный список абонентов Великобритании – фактически первая телефонная книга. Он включал 407 подписчиков и по-прежнему не содержал телефонных номеров. (К сожалению, историк, описавший его в 1920-е гг., не обратил внимания на принцип расположения имен.)[546] В одном отношении первые телефонные операторы были очень похожи на средневековых монастырских библиотекарей: пока счет рукописям или абонентам шел на десятки и сотни, ответственный сотрудник мог запомнить их местонахождение; но как только их становилось больше, возникала потребность в некоем инструменте поиска. Вообще, в ранних телефонных книгах использовались различные системы расположения имен. В некоторых абоненты перечислялись в порядке их подключения к станции или по дате приобретения телефона. В других они были сгруппированы по роду деятельности или профессии. В то время абонентам по-прежнему редко присваивали номера: телефонная книга города Монреаль за 1883 г. информировала, что для вызова абонента необходимо медленно и четко произнести его имя[547].
Номера стали заменять имена после того, как число абонентов выросло настолько, что операторы уже не могли запомнить их всех по именам. Эти имена, вероятно, записывались под гнездами соответствующих абонентов на коммутаторе в алфавитном, а не в числовом порядке. Возможно, имена занимали слишком много места. Или же считалось, что операторы смогут просматривать ряд чисел быстрее, чем ряд имен. Скорее всего, препятствием для сохранения имен была необходимость в их перестановке по алфавиту после регистрации каждого нового подписчика. Какой бы ни была причина, в тот момент, когда число абонентов коммутатора достигло критической величины, им были даны «телефонные номера», для звонков и распространения среди тех, кто может захотеть позвонить им самим; впрочем, вплоть до 1950-х гг. небольшие коммутаторы продолжали использовать имена. («Этель на улице, снимает постиранные вещи, пока не началась буря, но я скажу ей, что тебе нужен рецепт варенья ее матери, когда она в следующий раз наберет номер» – так звучит типичная выдуманная история о работе сельской телефонной станции, которая, впрочем, не сильно расходится с реальным положением дел.)[548]
В США, по утверждению телефонной компании Bell, в 1960-х и 1970-х гг. более 93 млн человек ежегодно искали как минимум три телефонных номера в «Желтых страницах», деловом телефонном справочнике, перечисляющем абонентов по роду деятельности или профессии; чуть меньше людей обращалось к «Белым страницам», или справочнику адресов. Впрочем, известно, что до 10 % всех записей были неверны, что давало около 50 млн ошибочных набранных номеров в год[549]. Точность достигалась примерно тем же путем, что и в библиотечных каталогах, которые исправлялись и обновлялись на протяжении веков. В Великобритании телефонная система находилась под эгидой почтовой службы, и в 1960-е гг. за исправления в телефонных книгах отвечал один сотрудник на каждые 56 районов. В качестве отправной точки служащие использовали имевшиеся печатные телефонные книги; в них они делали исправления на полях, добавляли новые и вычеркивали более не использовавшиеся номера, затем, при необходимости, вносили поправки в алфавитный порядок. Хотя и с неохотой, почтовая служба задумывалась о переменах в организации телефонных справочников: рассматривалась возможность переноса исправлений в картотеку, «отпечатанную на пишущей машинке», как заметил начальник отдела телефонных справочников, ощущая веяние современности – подобное тому, что ощущали переписчики, переходя от надстрочных глосс к отдельным словарям[550].
Этот сотрудник почты также, как ни странно, вполне осознавал, что работа, которую выполняли его сотрудники, была совершенно незаметна для остальных и что вся страна полагалась на точность этих алфавитных списков, не воздавая должного их составителям. Как он позже вспоминал, когда ему поручили эту работу, он чувствовал недостаточную осведомленность в вопросах алфавитного расположения, а тем более в том, какие подходы признавались наилучшими в этом деле. Поэтому он обратился к библиотекарю Британского музея и запросил список авторов, компетентных в данной теме. В ответ библиотека сообщила ему телефонный номер – главного, по их словам, эксперта в этой области; как оказалось, это был его собственный номер[551].
К середине XX в. алфавитный порядок уже считался не исторической причудой, изобретением, которое более чем за семьсот лет проникло в самые разные области человеческой деятельности, но чем-то внутренне присущим этим областям. Согласно первоначальным правилам Международного олимпийского комитета, утвержденным в 1921 г., на церемонии открытия Олимпиады сборные команды появляются «в алфавитном порядке по названию страны». В 1949 г. появилось уточнение: правила стали требовать, чтобы команды появлялись «в алфавитном порядке, который принят в языке принимающей страны». Тем не менее, когда Олимпийские игры 1964 г. проводились в Японии – стране с неалфавитной письменностью, МОК пожал плечами и распределил выход в соответствии с английскими формами топонимов, записанными латинскими буквами. Лишь в 1988 г., когда игры проходили в Южной Корее, ее народ возмутился и дал понять алфавитному миру, что алфавитный порядок не является «священным писанием» и что многие страны и цивилизации прекрасно обходились без него в течение тысячелетий. На открытии игр в Сеуле первой вышла Гана, затем Габон, поскольку ga является первым слогом корейского силлабария хангыль. На Олимпийских играх в Пекине в 2008 г. китайские организаторы использовали традиционные системы классификации IV в., в которых идеограммы располагались сперва по числу содержащихся в них простых иероглифов, а затем по типу мазка кисти
