Всему свое место. Необыкновенная история алфавитного порядка - [64]
Пожалуй, Льюис недооценил положение дел. Вполне возможно, что средневековые люди не только восхитились бы картотекой, но и сами изобрели ее. Когда в XIII в. Джованни Бальби составлял «Католикон», он так подробно описал процесс расстановки по алфавиту, что, возможно, его целью было не только помочь читателю, незнакомому с алфавитным порядком, но и наставить тех, кто намеревался составлять собственные словари по такому же принципу[413]. Инструкция Бальби наводит на мысль, что он использовал нечто вроде полосок бумаги, по одному заголовочному слову на каждой, которые затем мог перетасовывать в алфавитном порядке.
Если бы Бальби действительно использовал такие листочки для записей, он опередил бы свое время более чем на два столетия. Тем не менее все могло быть именно так. К XIII в. Генуя, родина Бальби, была важным центром производства бумаги, а также торговым городом и, следовательно, городом бухгалтеров и бухгалтерии. Более того, на том же побережье Средиземного моря, в четырехстах километрах от Генуи, в Марселе некоторые нотариусы уже научились пользоваться дешевыми записными книжками, сделанными из обрезков бумаги, для ведения черновых записей, которые затем должным образом обрабатывались и заносились в реестры. Таким образом, система алфавитизации с использованием обрезков бумаги уже могла использоваться, оставаясь, впрочем, незамеченной и неописанной[414].
На самом деле существует два свидетельства возможного применения бумажных карточек уже в то время: одно во Франции, другое за Ла-Маншем. Спустя тридцать лет после появления «Католикона» Бальби, в 1316–1317 гг., летописец сообщал, что, «когда какая-то примечательная мысль приходила» в голову епископу Роберту Гроссетесту (см. главу 4), он записывал ее на полях рукописи, которую читал, «а также он исписал множество обрезков пергамента»[415]. Неизвестно, происходило ли так в действительности, или летописец просто предположил, что епископ столетием ранее уже мог использовать листочки, которые в начале XIV в. входили в обиход. Но практически одновременно с этим сообщением Жан де Фэ (ок. 1320–1395), французский аббат-бенедиктинец, составил алфавитный сборник высказываний Аристотеля на этические темы, который, судя по описанию способа переписывания и упорядочения цитат, мог также создаваться с использованием полосок пергамента[416].
После этого наступает затишье, растянувшееся на целую четверть тысячелетия. Первая конкретная информация о том, как именно отдельные компоненты расставлялись в алфавитном порядке, появилась только в 1548 г., когда Конрад Гесснер во второй части своих «Пандектов» изложил «метод, с помощью которого любой может составить указатель»:
Все, на что вы хотите сослаться в указателе, после извлечения из текстов записывается в произвольном порядке на листе бумаги хорошего качества, только с одной стороны… В конце все, что было записано, разрезается ножницами, вырезанные полоски разделяются в должном порядке: сначала по более общим группам, а затем разделяются по более частным – вновь и вновь, сколько бы раз ни потребовалось… [Они] раскладываются отдельно, в разных местах на столе или в коробочках… Когда все листочки упорядочены в желаемом порядке, их можно сразу переписать или, если текст написан достаточно хорошо… их можно прикрепить с помощью клея из муки… [который позволяет открепить] наклеенные листочки, намочив их водой, если была сделана ошибка или если вы собираетесь использовать их по-другому, в новом порядке…[417]
Мысль о том, что записи являются единицами, которые можно перемещать в разном порядке, вдохновила и библиотекарей, причем не только в отношении книг, которые и раньше подвергались повторной классификации и перестановке, но и в отношении гроссбухов, в которых обычно вели каталог. Это открывало мир новых возможностей. В 1720-е гг. некий швед посетил в Париже библиотеку богословского учебного заведения ораторианцев (Péres de l'Oratoire). Там, к своему изумлению, он обнаружил библиотеку, где «не было каталогов, а были только кипы бумажек» размером с игральные карты, писал он, связанные в пачки по пятьдесят или шестьдесят штук, каждая из которых «представляла одну букву алфавита». Он счел систему непрактичной: «Если нитка порвалась, легкий сквознячок может легко нарушить аккуратный порядок, поэтому можно сказать, что эта прекрасная библиотека висит на тонкой ниточке»[418].
Так или иначе, устройство каталога в этой скромной библиотеке было предвестником совершенно нового способа каталогизации – карточного каталога. А карточному каталогу предстояло повлечь за собой повышенный интерес к алфавитному порядку. Веком ранее голландский библиотекарь Гуго Блоциус (1534–1608) начал работать привычным способом над составлением каталога Королевской придворной библиотеки в Вене: на предварительном этапе он исписал множество листочков и расставил их в ящиках в алфавитном порядке по темам, затем эти данные должны были быть перенесены в переплетенные гроссбухи[419]. Однако еще до начала завершающего этапа в его работу вмешались политические и экономические обстоятельства: лишенная финансовой и политической поддержки, библиотека пришла в упадок почти на 150 лет. Лишь в 1760-е гг. карточки Блоциуса вновь стали востребованы, но были упорядочены не по темам, а по алфавиту авторов.
