Всемирный следопыт, 1929 № 08 - [18]
С наступлением сумерек собаки несколько угомонились. Большинство из них лежали в разных углах двора, и лишь некоторые, сидя на задних лапах и задрав кверху морды, оглашали воздух унылым заливчатым брехом и воем, от которого у людей еще пуще щемило сердце.
Но вот среди однообразного бреха послышался хриплый захлебывающийся лай. Марья Ивановна и Магометка оглянулись. Более сотни собак точно по команде вскочили на ноги и, насторожив уши, разом умолкли. На мгновение воцарилась жуткая тишина… и вдруг вся масса собак разом кинулась в одну сторону. Двор наполнился адским ревом. Марья Ивановна почувствовала, что кровь стынет у нее в жилах. Она поглядела в ту сторону, куда ринулись собаки, дико вскрикнула и закрыла глаза руками.
На узком гребне стены, четко выделяясь на багровом фоне неба, показался темный силуэт девушки. Она стояла во весь рост на стене, вытянув вперед руки и покачиваясь, словно стараясь удержать равновесие. А там, внизу, сотни поджарых псов бешено прыгали на стену. Сбивая друг друга с ног, они стремились достать зубами до тоненьких дрожащих ног в белых чулках.
Не слышала Лида отчаянного крика матери. Не слышала она и радостных подбадриваний, которые посылал ей с балкона Магометка, увидевший у нее за спиной винтовку. Она слышала лишь дикий рев собак у своих ног и делала страшные усилия над собой, чтобы побороть прилив робости. В висках у нее стучало, сердце готово было разорваться на части. Она опустилась на колени и ощупала реками гребень стены. Он был не шире полуметра. Лида поняла, что стоит ей сделать одно неосторожное движение, и она сорвется вниз.
Лида медленно поползла вперед, стиснув зубы от острой боли, которую причиняли ее коленям шероховатые кирпичи. Прошло не менее десяти минут, а она проползла всего каких-нибудь двадцать шагов. Теперь она очутилась у самого угла стены, которая в этом месте делала крутой поворот. До башни было далеко, а Лида только теперь, достигнув угла стены, поняла, насколько
трудно было ей повернуться на узком гребне. Она никак не могла решиться сделать это рискованное движение и вместе с тем с ужасом сознавала, что повернуться назад невозможно. Девушка остановилась в нерешительности, переводя дух. Теперь она слышала разъяренный лай и с наружной стороны маячной стены и поняла, что собаки стерегут ее с двух сторон.
Лида не видела, что громадный рыжий хорт, самый сильный, злобный и ловкий из всей стаи, обежал кругом стены и присел на переднее лапы, готовясь к страшному прыжку. Как раз в этом месте под стеною находился небольшой холмик, на котором теперь и стоял рыжий хорт. В то самое мгновение, когда Лида невероятным усилием воли заставила себя наконец повернуться и крепко вцепилась пальцами в шершавый угол стены, она вдруг услышала, как чьи-то когти совсем близко царапнули стену, и одновременно холодная влажная морда на мгновение прикоснулась к ее пальцам.
Лида вскрикнула и отдернула руку. В тот же миг она почувствовала, что теряет равновесие. Она сильно качнулась и, судорожно хватая воздух руками, осознала, что валится внутрь двора…
VII. Маяк не зажжен!
С каждой минутой все более сгущался мрак над степью и морем. Одна за другой зажглись на небе звезды. Медленно выплыла однобокая луна и тускло глянула сверху на угрюмый насупившийся мыс. Прохладный бриз тянул с берега навстречу спокойной волне.
Бесшумно, словно рождаясь из мглы, выползал узкий длинный двухтрубный миноносец, ощетинившийся пушками и пулеметами. Тихо подкрадывался он к высокому мысу, рассекая черную воду острым как нож форштевнем. Тускло освещенный луною, темный миноносец почти сливался с окружавшим его мраком, и лишь на командирском мостике чуть поблескивала начищенная медь компасной тумбы.
Несколько человек, стоявших на мостике возле рубки, не отрывая глаз от биноклей, вглядывались в неясные очертания берега.
— Чорт возьми, товарищи, готов поручиться чем угодно, что мы сейчас проходам траверз Тюякского маяка! — сказал стоявший возле телеграфа коренастый человек в форменном бушлате.
— Уверены ли вы в этом? — спросил комиссар, на мгновение опуская бинокль. — Неужели маяк потушен?
— Более чем уверен. Мы только что проверили отчет по лагу… и потом очертания этого мыса знакомы мне. Ручаюсь, что мы где-то возле входа в бухту.
— Можете ли вы точно указать наше место на карте?
— Маяк не горит, а потому я этого определить не могу.
— Проверьте еще раз глубину лотом.
Командир отдал распоряжение, и через минуту с бака донесся голос матроса:
— Пять метров!
— Так и есть, — сказал командир. — Глубина пять метров, а только что было четыре. Чортовский фарватер! Без береговых огней тут нельзя ничего поделать.
— Попробуйте продвигаться дальше тихим ходом.
— Немыслимо, товарищ комиссар! Взгляните на карту, и вы поймете, что с минуты на минуту мы можем напороться на камни. Я с самого начала говорил, что нельзя доверяться смотрителю маяка,
— Станем на якорь и обдумаем положение, — сказал комиссар, пожав плечами.
Командир решительно повернул рукоятку телеграфа на «стоп».
«Дзинь-дзинь» — четко звякнуло в ответ в машинном отделении. С мостика раздалась команда, несколько темных фигур торопливо пробежали по стальной палубе. Затрещал брашпиль, и загромыхала вытравляемая из клюза тяжелая цепь, отдавая якорь. Люди на мостике вполголоса совещались между собой.
