Всемирный следопыт, 1927 № 04 - [38]

— Два медведя, — поправил его Джексон. — Пока здесь были только кролики, это бы еще куда ни шло, но медведей мы сегодня вовсе не приглашали. Личинок сейчас мало, и медведи в эту пору года голодны. Эге, да у реки еще пара их! Пожалуй, мне лучше принести ружье.

— Погоди немножко, Долговязый, — взмолился Бранниган. — Они так напуганы наводнением, что причинят нам вреда не больше этих кроликов. Да и какая польза стрелять сейчас медведей, когда их шкуры никуда не годны? Оставь их, — посмотрим, что они будут делать. Ведь им больше некуда спастись от наводнения.

— Пусть бы лезли себе на деревья, — проворчал Джексон. Однако он снова уселся на бревно. — Правда твоя, Том, — продолжал он после минутного размышления, — не к чему портить хорошие шкуры, стреляя сейчас медведей. Если они еще не совсем одурели от страха и сообразят, что голодны, они могут пообедать кроликами. Пожалуйте сюда, Михаил Потапыч! Вы можете прихватить с собой жену свою и прочих родствеников.

Как бы в ответ на его приглашение, медведи подвинулись немного ближе, недовольно повизгивая и оглядываясь назад через плечо, а сейчас же следом за ними, там, где солнечные лучи пробивались между голыми ветками деревьев, видна была рябь быстро поднимавшейся воды. С другой стороны — налево от хижины и позади нее — стояла зеленая стена елей и сосен, и бросаемая ими тень скрывала подступавшую воду.

Когда перепуганные медведи приблизились, кролики уже окружали кольцом опушку просеки, причем задние ряды их все время напирали на сопротивлявшиеся передние, которые, боясь открытого места и человеческой фигуры, сидевшей перед хижиной, не желали выходить из-под прикрытия деревьев и прыгали назад через головы тех, которые толкали их вперед. Но еще больше неподвижной человеческой фигуры пугали кроликов повизгивавшие медведи и молчаливая, преследующая их, вода.

Очень скоро все кролики оказались выгнанными на просеку, где принялись беспокойно носиться взад и вперед, все время шевеля своими длинныии ушами. Те из них, что были посмелее, даже подбежали шагов на сорок к хижине и с любопытством уставились на долговязого Джексона.

Вдруг из-за хижины, легко ступая, высоко подняв голову и подозрительно обнюхивая воздух раздутыми ноздрями, вышли две молоденькие лани и круто остановились, переводя глаза с Джексона на медведей и с медведей опять на Джексона. Поколебавшись с секунду, они, очевидно, решили, что Джексон менее опасен, и подошли к человеку на несколько шагов ближе, робко поглядывая на Браннигана.

— У нас здесь не Северная Долина, Договязый, а Барнумский зверинец, — сказал Бранниган тихо, чтобы не вспугнуть ланей.

— А вот и еще один незванный гость, Том! — сказал Джексон, когда кролики опять в ужасе рассыпались по просеке, а из густого кустарника, который уже начала окружать вода, появилась большая рысь.

Слишком испуганная подступавшей водой, чтобы обращать внимание на кроликов, рысь оглянулась кругом своими круглыми, светлыми, злобными глазами. Увидев Джексона, она ощетинилась, вскарабкалась на ближайшее дерево и притаилась за веткой.

Бранниган даже не взглянул на перепуганную рысь, так как был всецело занят двумя ланями, покорившими его сердце своей доверчивостью. Сейчас же за дверью, так близко от него, что он мог достать до нее рукой, висела полка, на которой стояла жестяная тарелка с несколькими холодными гречневыми оладьями, оставшимися от завтрака. Он взял пару оладий и бросил их ланям.

Как ни осторожно было его движение, нервные животные отскочили назад, недоверчиво фыркнув. Однако через несколько минут, убедившись, что в движении рук Браннигана не заключалось ничего для них враждебного, они нерешительно подвинулись вперед и принялись обнюхивать оладьи. Сперва они обнюхивали с самым пренебрежительным видом. Но вот одна из них решилась попробовать кусочек.

Прошло минуты две, и обе оладьи были с жадностыо съедены. Затем лани подошли еще немного ближе, и их большие кроткие глаза ясно говорили, что они хотят получить еще кусочек. Бранниган достал третью оладью, чтобы разделитъ и ее между обеими ланями.

Солнце закрылось облаком, и в воздухе сразу резко похолодело. Долговязый Джексон оттащил Браннигана от дверей и бесцеремонно захлопнул их. Но так как Бранниган решительио запротестовал против того, чтобы его опять уложли на ларь, Джексон соорудил для него из скамеек и ящиков грубую постель за столом, где он в первый раз мог пообедать сидя. После обеда солнце снова выглянуло, и Бранниган настоял на том, чтобы дверь опять была открыта.

— Ого! — воскликнул Джексон, распахнув дверь. — У нас здесь даже не зверинец, Том, это ноев ковчег, вот что!

Обе лани, дрожа от страха, жались к стенам хижины у самой двери, не спуская глаз с огромного тощего медведя, который сидел на задних лапах на бревне Джексона. Больше половины просеки было залито водой. Около бревна сидели еще пять медведей, смотря со страхом на воду и повизгивая. Совсем близко от них сидела рыжая лисица, окидывая всех своими проницательными глазами с видом высокомерного равнодушия.

По ту и другую сторону от медведей и лисицы, но стараясь держаться насколько возможно дальше от них, толпились двумя плотными массами кролики.