Всемирный следопыт, 1927 № 04 - [3]

— То, что надо для ночлега, доктор. Мы не могли бы и желать здесь лучшего.

— Что это такое? — повторил тот, не замечая болтовни охотника. — Жилище?

— Да, иногда в них живут лопари… Я думаю, что им тысячи лет, и те, кто их строил, были посильнее нас… Лабиринты — называли их топографы.

— Хорошо, мы ночуем там, — вдруг согласился доктор и, круто свернув с дороги, направился к дряхлым камням с такой поспешностью, что Колгуй с недоумением погнал за ним свою лошадь, не понимая, откуда вдруг появилась в докторе такая охота к ночлегу и отдыху.

II. Следы

Тот, кому случалось забираться в глубь Кольского полуострова, встречал, конечно, как и Колгуй, исколесивший его во всех направлениях, среди зарослей карликовой березы и стелющейся по земле ивы, необычайные каменные лабиринты, где лопари, остающиеся до сих пор язычниками, приносят жертвенных животных своим сердитым богам.

Стены этих странных построек не высоки. Они сложены из огромных камней, заставляющих вспоминать о каких-то великанах, которым, казалось бы, одним только под силу могли быть подобные сооружения. Внутренность этих построек представляет собой ряд переплетающихся между собой ходами и выходами каменных коридоров. Они, кружась, в конце концов, выходят к центру лабиринта, где обычно водружен громоздкий, как скала, каменный очаг.

Привлекший внимание доктора лабиринт был брошенным на лето храмом лопарей, отправившихся к морю за рыбой. Колгуй, несколько удивленный поспешностью своего спутника, с которой тот отправился к мелькнувшей в зарослях постройке, — взглянув на нее, убедился, что это — первый такой храм, лежащий на пути к Умбе.

Колгуй спокойно последовал за доктором, спрыгнул, как и тот, с лошади, но вместо того, чтобы броситься, как и тот, с необычайным проворством и волнением к заплесневелым камням, спокойно поймал лошадь своего спутника и отвел вместе со своей в сторону, пустив обеих лошадей на пышную, свежую траву, а затем, с удовольствием разминая ноги после седла, вернулся к доктору.

— Мы на верном пути, — сказал Колгуй. — Мы идем к Умбе, как по компасу. Завтра к вечеру мы встретим еще такой лабиринт, доктор, а послезавтра будем на месте.

Человек, не назвавший своего имени до сих пор и откликавшийся на признательное именование его «доктором», стоял неподвижно возле стены, скрестив на груди руки. На фоне огромных камней, ничем не скрепленных друг с другом, но тяжестью своей связанных крепче, чем цементом, он был сам похож на каменное изваяние.

Высокий и крепкий, запечатанный в кожаное пальто, отсвечивающее в белой ночи шлифованным мрамором, он почудился старому охотнику каким-то выходцем из другого мира. И Колгуй вздрогнул, когда тот, не поворачивая головы, сказал со спокойной уверенностью:

— Да, мы идем по верному пути…

В тот же миг, точно разбуженный от своей задумчивости собственной речью, доктор перебрался через стену, доходившую ему до груди. Колгуй, встряхнувшись и оправясь от минутного замешательства, крикнул сердито:

— Послушайте, доктор! Если вы знаете не хуже меня верный путь до Умбы, так на кой чорт вы взяли с собой проводника?..

Вызывающий тон заставил странного путешественника поднять голову. Доктор посмотрел на Колгуя, но так, точно не видел его, и пояснил тихо:

— Я говорю не о том пути, о котором говорили вы.

— Что же, по-вашему, здесь две дороги?

— Да. И каждый идет по своей…

Колгуй, бормоча себе под нос, посоветовал чорту разобраться во всем этом деле и направился к лошадям. Когда он вернулся в лабиринт, к очагу, долго путаясь в каменных коридорах с кошмами, одеялами, ужином и кожаными мешками доктора, туго набитыми не очень легким багажом, — тот уже спокойно ожидал его.

Когда же все было разложено и ночлег приготовлен, к удивлению старого охотника, его спутник первый открыл рот:

— Вы сказали, что завтра к вечеру будет еще одно такое же сооружение? — спросил он.

— Да, — подтвердил Колгуй. — Это будет один из самых больших и важных храмов. Он стоит на берегу Умбы, и туда приплывают лопари, чтобы перед отправлением в море заручиться согласием на то своих болванов и шамана… Там, я думаю, под залог наших лошадей, которые тем временем отдохнут до обратного пути, — если, конечно, нам придется возвращаться, — под залог лошадей мы достанем какую-нибудь посудину, чтобы выйти на озеро.

Он замялся, потом решительно досказал:

— Ну, и на Остров Духов, разумеется, если вы думаете в самом деле побывать там.

— Да, мы переправимся туда, — коротко сообщил доктор.

— Стало быть, я верно догадался, что лодку нам добывать придется?

Колгуй охотно стал бы продолжать завязавшийся не по его почину разговор, но собеседник его, устало кивнув головой, вместо ответа, уже завертывался в шерстяное одеяло.

Колгуй не без досады улегся поблизости. Он не спал ночь, слушая лошадей, готовый подняться при малейшей тревоге. Поглядывая на своего спутника, он имел возможность не раз заметить, что и тот, погруженный в забытье, не спал, но отдыхал в какой-то особенной каменной неподвижности.

Доктор откликнулся ранним утром на зов Колгуя тотчас же и встал со свежим, спокойным лицом, на котором нельзя было заметить ни малейших следов сна, делающих измятыми и серыми лица всех колычан.