Всемирный следопыт, 1925 № 07 - [35]

Толпа выслушала эти слова в полном молчании.

Акса-Гуам сел на камень и опустил голову на руки.

Ата боязливо жалась к нему, не решаясь открыт проявить участие.

Когда первое впечатление прошло, рабы начали обсуждать создавшееся положение. Теперь царь неизбежно должен был узнать о готовящемся восстании. Также неизбежна тяжкая расплата за заговор. Надо было решаться действовать немедленно. После долгих и горячих споров, план восстания был выработан. Решено было итти приступом на Священный Холм.

Но тут неожиданно на скалу поднялся Адиширна-Гуаеч.

— Этот план никуда не годится, — сказал он решительным голосом.

— Брат?! — воскликнула Ата.

Акса-Гуам поднял голову и с недоумением посмотрел на Адиширну.

— Священный Холм прекрасно укреплен со стороны каналов. Мосты могут быть подняты. Вы должны будете наполнить трупами каналы, прежде чем перейти их. Но там вас встретит бронзовая щетина копий. Мы поведем на приступ только часть нашей армии, чтобы отвлечь внимание. Главные же силы мы пустим в обход и обрушимся на Священный Холм во стороны гор. Это — кратчайшая дорога и к царскому дворцу. Но нам нужно раньше овладеть оружием. Я подумаю над этим…

— И так, на заре!.. — Адиширна не успел докончить. Сильный подземный толчок потряс скалы и волной прокатился по долине. Зашуршали падающие камни. Если подземные силы раньше не разрушат Священный Холм, — добавил он. Но слова его потонули в шуме взволнованной толпы. Муравейник пришел в движение. Рабы расходились, обсуждая события,

Акса-Гуам, Ата, Адищирна и Гуамф шли по дороге.

— Прости меня, Акса, я был невольным виновником смерти твоего отца!.. Но я думал, что Куацром умнее…

Акса-Гуам только мрачно кивнул головой.

Они вышли на безлюдную боковую дорожку. Ата взяла Акса-Гуама за руку и крепко сжала ее, желая утешить. Акса-Гуам ответил рукопожатием.

— Ты тоже примкнул к… восстанию? — спросил Акса. Он хотел сказать: «примкнул к нам», но после речей рабов не смог сказать этого,

— Я не верю в восстание! — сказал Адиширна.

— Я преследую личные цели, и откровенно говоря об этом. И вынув из-за пазухи кусок материи с письменами Сель, он подал его Акса-Гуаму.

Акса-Гуам прочитал:

«Отец выдает меня замуж за царя Ашора. Я скоро должна уехать. Отец узнал о моем свидании с тобой в Золотых Садах от раба и очень рассердился. Он запер меня в Соколином Гнезде. Сель».

Акса-Гуам знал Соколиное Гнездо. Это была своего рода тюрьма для лиц царского дома. Подземный ход вел из самого дворца к горе. Внутри горы была проложена винтовая лестница, которая выводила в помещение, вырубленное на громадной высоте; небольшой балкончик выступал над отвесным, как стена, утесом. Побег был невозможен.

— У меня одни пути к Сель: через дворец! — сказал Адиширна. И они замолчали, думая каждый о своем. — Брось это дело! — сказал Гуамф Акса-Гуаму.

Ата только крепче сжала его руку и просительно посмотрела ему в глаза.

Он тяжело вздохнул, до боли сжал руку Аты и сказал глухим голосом:

— Поздно!

XI. Ацро-Шану и Крицна

Дворец Хранителя Высших Тайн— Ацро-Шану — стоял особняком, у храма Посейдона, окруженный высокой стеной.

Дворец имел два этажа; нижний помещался под землей. В верхнем были парадные залы для приема, украшенные со сказочным великолепием. Золотые статуи богов, треножники, мебель, осыпанные драгоценными каменьями, ослепляли глаза.

Ацро-Шану очень редко бывал здесь. Только ранним утром, проведя ночь за бронзовыми таблицами, он приходил иногда подышать свежим воздухом. Садился у баллюстрады на открытой площадке, щурил глаза и тихо дремал или думал. Раб приносил скромный завтрак — маленькую пресную булочку в виде двух сплюснутых шаров и чашу ключевой воды.

Как только жар усиливался, он спускался в свои подземные комнаты. Здесь всегда стояла ровная, прохладная температура. Хорошая вентиляция освежала воздух. Дневной свет проникал преломленный шлифованными зеркалами. Зеркала эти вращались по ходу солнца. Но в дневном свете почти не было нужды: Ацро-Шану работал только ночью.

Нижнее помещение представляло полный контраст с верхним этажом. Белые мраморные стеньг не имели никаких украшений. Комнаты были обставлены почти скудно, самой необходимой деревянной мебелью. Простая деревянная кровать была покрыта двумя шкурами леопардов. Вдоль стен длинной амфилады комнат тянулись полки с рядами бронзовых таблиц. Каждая полка имела надпись на бронзовой пластинке и номер; сами пластинки были также классифицированы и пронумерованы. Один каталог этой библиотеки; занимал целую комнату.

Была ночь.

Ацро-Шану сидел в деревянном кресле у длинного стола. Огонь светильника золотил бронзовые пластинки, грудами лежащие на столе. Заслонив рукой глаза от света, Ацро-Шану внимательно читал. Рядом о ним сидел молодой жрец Крицна — его ученик. Тишина была необычайная. Ни один звук не проникал сверху.

Старик откинулся на спинку кресла и, полузакрыв глаза, тихо сказал:

— Бедная Атлантида!..

Крицна не осмелился нарушить молчания.

— Я стар… мне сто сорок девять лет. Пора на покой — начал Ацро-Шану после долгой паузы. — Тебя избрал я, Крицна, Тебя посвящу в Высшие Тайны Атлантиды. Ты молод. Моложе других. Но в тебе сильный дух и бесстрашная мысль.