Всемирный следопыт, 1925 № 07 - [26]

Но я настаивал на своем, и моему хозяину ничего не оставалось делать, как отпустить меня.

— Вы свободны в своих решениях, конечно, но все-таки я думаю, что скоро вы пожалеете о том, что ушли; от меня, — оказал он мне на прощание.

Когда я вышел на пристань с чемоданчиком в руке, мои сообщники негры уже поджидали меня. Лодка была готова, и они должны были перевезти меня в ней на пароход, стоящий в гавани. Завидев меня, они поступили очень хитро. Они стали звать и подгонять меня:

— Скорее же, мастер, вы задерживаете остальных. Они вас ждут!

Это дало мне возможность совершенно спокойно и открыто пройти мимо группы полицейских, стоящих на посту и наблюдающих за работой и жизнью порта.

>Завидев меня, негры с лодки стали кричать: «Скорее же, мастер. вы задерживаете остальных». Это дало мне возможность совершенно спокойно и открыто пройти мимо полицейских.

Я прыгнул в лодку и сел спиной к берегу. Мои два черных друга сильно налегли на весла и через несколько минут я уже стоял на палубе английского парохода «Триумф».

О, с каким облегчением я вздохнул, когда пароход поднял якорь, и Гвиана стала постепенно исчезать за горизонтом. Мой побег не сопровождался какими бы то ни было необычайными — происшествиями, но зато я не знаю ни одного, который был бы совершен так просто и спокойно, а главное прямо перед глазами полицейских властей.

XXI. Мои скитания по Америке

Как только я поднялся на палубу парохода «Триумф», меня, конечно, сейчас же попросили пред’явить свой билет. Я сказал, что билет я не успел купить, так как только что приехал в город и узнал тут о скором отходе «Триумфа» и поспешил попасть на него в надежде, что мне разрешат заплатить за проезд уже на самом пароходе; что у меня были будто бы срочные дела в Каракасе и Венецуэле, почему я и не мог отложить свей поездки до следующего парохода. Деньги от меня приняли, и вопрос этот был таким образом улажен.

«Триумф» принадлежал одному судовладельцу с Барбадоса; капитан судна был очень симпатичный и дельный человек. К сожалению, я так и не узнал его фамилии. Вечером он заговорил со мною, когда я блаженствовал, вытянувшись на складном кресле на палубе и любовался свободным океаном, необозримой пеленою растилавшимся передо мною. Затем, в разговоре он дал мне понять, что он не заблуждается относительно моего настоящего социального положения, но я постарался перевести нашу беседу на менее опасную для меня тему. Но за обедом, когда он меня пригласил пообедать с ним, я не мог избежать его расспросов. Он стал рассказывать мне, что беглые ссыльные часто бывают у него на пароходе, но никогда у них нет заранее купленных билетов: ведь в конторе выдаются билеты только по предъявлении визированных французскими властями паспортов.

— Конечно, я думаю, — продолжал он, — что среди них есть и дурные люди, но вас я к их числу не могу причислить. Во всяком случае, я никогда не мешаю. Каждый имеет право, по моему, добиваться свободы. К тому же мне хорошо известно, какие ужасы творятся в этих местах ссылки, — добавил он, указав рукой на Острова Спасения, мимо которых мы в это время как раз проходили.

Я отвечал ему очень сдержанно и предоставил ему право думать обо мне, что ему было угодно. В одном я только постарался убедить его, что я никогда не преступал законов чести и порядочности..

После недельного путешествия «Триумф» бросил якорь в бухте С.-Лючиа, но тут мы узнали, что на нас наложен недельный карантин, как и на все остальные суда, приходящие из Кайенны. Я этого ждал, так как в Кайенне, действительно страшно свирепствовал а эпидемия желтой лихорадки.

Через неделю мы могли сойти на сушу. Прощаясь с милым капитаном, я выразил ему свою благодарность за его расположение и пригласил его на обед в один из отелей города. Я был очень доволен, когда он согласился притти. В указанное время я заехал за ним. Когда мы сидели за столиком, капитан стал извиняться передо мной в том, что он сначала принял было меня за беглого каторжанина, но я его тотчас же остановил. После обеда, за бутылкой вина, я рассказал ему свою жизнь. Он внимательно слушал, ни разу не прервав. Когда же я кончил, то-есть когда объяснил, каким путем я оказался у него на пароходе, он крепко пожал мне руку. Волнение сквозило в его тоне, когда он говорил мне: —Вы славный человек, и я люблю вас, как родного брата!

На следующий день мы с ним простились, и «Триумф» отбыл в Барбадос,

Мне говорили, что из С.-Лючиа легко можно перебраться в Нью-Йорк. С.-Лючиа большой торговый порт, и в Нью-Йорк ежедневно отправлялось много угольных пароходов, но ни на один из них меня не брали из-за только что изданных законов об эмиграции. Я прождал две недели, безрезультатно тратя свои скромные сбережения. Я стал уже побаиваться, что скоро у меня не останется и тех пятидесяти долларов, которые необходимо было иметь каждому, вступившему на землю Северо-Американских Штатов.

К этому времени в C.-Лючиа пришел прекрасный пароход Квебекской Пароходной Компании; капитаном его оказался один очень любезный англичанин, который, выслушав мою просьбу и поняв мои опасения оказаться без денег, нужных для в’езда в Штаты, предложил мне ехать с ним, хотя пароход и не шел прямо в Нью-Йорк, а должен был сначала зайти в Джоржтоун в Британской Гвиане.