Всемирная история. Российская империя - [64]

В конце жизни Екатерина II, несмотря на «внутреннюю политкорректность», прекратила думать о социальных экспериментах. Великая французская революция испугала ее, как и всех монархов Европы, и все они начали закручивать гайки. Если Вольтер когда-то был ее другом по переписке, то теперь термин «вольтерьянство» означал уже преступное вольнодумство.

Жертвами ее подозрительности и гнева стали автор «Путешествия из Петербурга в Москву» Александр Радищев, издатель, журналист и масон Николай Новиков, драматург Яков Княжнин. Консерватизму Екатерины способствовало то, что ее последним фаворитом стал Платон Зубов – молодой и красивый, но пустой и тщеславный щеголь.

Что касается личной жизни Екатерины после «развода» с Петром ІІІ, российские историки пишут, что у нее репутация развратницы, жадной до любовных наслаждений вакханки. Ходили слухи о невероятных амурных похождениях императрицы, сотнях ее любовников. Но, как это часто бывает, слухи эти сильно преувеличены. У государыни действительно было немало любовников (что-то около трех десятков). Однако в те времена нравы были достаточно свободные, супружескую верность считали чудачеством (как выразилась героиня комедии Александра Сумарокова «Пустая ссора»: «Дворянской дочери любить мужа. Ха! ха! ха! Это посадской бабе прилично!»), любовные приключения были в моде, и в этом смысле Екатерина ничем не отличалась от своих современников.

Обширный инсульт прервал в 1796 г. выдающуюся карьеру и биографию Екатерины II. Завещания она не оставила, или же его уничтожили после ее смерти. Современные Россия и Украина по разному оценивают ее наследие. В России – едва ли не как расцвет государственности, в Украине, в рамках национальной историографии, – вполне в духе жесткой формулировки Тараса Шевченко. Последствия в контексте автономизма были в целом печальны. Но в Украине оставалась интеллектуальная элита, которая передала из рук в руки устаревшие идеи автономизма деятелям нового национального проекта.

Сменил Екатерину ее нелюбимый сын Павел. Он взошел на престол в 42 года. Павел родился в 1754 г. в семье наследника престола, великого князя Петра Федоровича (будущего императора Петра III) и великой княгини Екатерины Алексеевны (будущей императрицы Екатерины II). Бабка, императрица Елизавета Петровна, сразу забрала младенца у матери, и он рос в ее покоях. После смерти Елизаветы воспитателем, оказавшим большое влияние на мальчика, стал Никита Петрович Панин – государственный деятель и дипломат, к тому же тайный противник Екатерины, что не могло не сказаться на взглядах Павла. Он рос развитым, но застенчивым мальчиком, был склонен к благородным порывам, рыцарским поступкам, имел высокое представление о служении Отчизне.

А вот отношения с матерью у него не сложились. Павла, который стал наследником престола, цесаревичем, унижали фавориты императрицы. Он страдал от придворных интриг, слежки, его не допускали к государственным делам. Особого драматизма его отношениям с матерью придавали слухи, что Павел не был сыном Петра III и что он всего-навсего следствие грешной любви Екатерины и придворного времен Елизаветы графа Сергея Салтыкова. Екатерина же в своих мемуарах не подтверждает этот слух, но и не опровергает его, наводя еще больше тумана. Неудачным был первый, ранний брак Павла Петровича: его жена Наталья Алексеевна, принцесса Гессен-Дармштадская, изменяла мужу, а в 1776 г. умерла при родах. В том же году Павел счастливо женился на Марии Федоровне. Брак оказался щедр на детей – их у супружеской пары было десять.

Однако с течением времени его характер портился. Политическая маргинальность Павла сделала его противником всего того, что продвигала Екатерина в плане идеологии. Поначалу какие-то ее идеи были ему близки, но невостребованность, делавшая его неудачником, постепенно привела к тому, что у него начали проявляться параноидальные наклонности – подозрительность, озлобленность, желание покончить со всем, что ассоциировалось у него с двором Екатерины. В этом причина его деспотизма и жесткого военного режима, который он испробовал в Гатчине – своем имении.

После смерти матери Павел проявил себя как убежденный противник методов ее правления. Это стало понятно с первых же дней его царствования. Павел развернул активную борьбу с «развратом» в гвардии, армии и государственном аппарате, укрепил дисциплину, внедрил жестокие наказания за малейшую провинность. Улицы Петербурга резко изменились: на них появились черно-белые полосатые гатчинские будки, полиция набрасывалась на прохожих, которые игнорировали императорские указы о запрете носить определенную одежду.

Историки задаются вопросом: почему Павел стал таким неожиданно безжалостным правителем? Молодой Павел мечтал о том, чтобы в России воцарился закон, хотел быть правителем гуманным и самого себя ограничивал «фундаментальными законами» о добре и справедливости. Но философия власти цесаревича Павла была сложной и противоречивой. Он не прославился как истинный гуманист, но и не стал ограниченным, тупым солдафоном. Российские историки полагают, что он, как и многие правители в России, пытался совместить безграничную власть самодержавия и человеческие свободы, «власть личности» и «власть закона», словом, совместить несовместимое. Он писал: «Мы нашли за лучшее согласовать необходимо нужную монархическую экзекутивную власть по обширности страны с преимуществом той вольности, которая нужна каждому состоянию для предохранения себя от деспотизма или самого государя».