Всемирная история поножовщины: народные дуэли на ножах в XVII-XX вв. - [202]
Основой доктрины Говарда было желание предоставить аристократам инструментарий, позволяющий ликвидировать причину большинства поединков — вербальные оскорбления, или, как тогда говорили, «первое слово, начинающее ссоры». Так, в соответствии с условиями королевского указа, если стороны жили в непосредственной близости от Лондона, то информация обо всех подобных оскорблениях должна была немедленно доводиться до суда рыцарской чести или же поступать к лорду-наместнику, если они проживали в более отдалённой части страны[1198]. В этом указе впервые появляется разделение оскорблений на вербальные и невербальные, на словесные и реальные. Под словесными подразумевались, например, «бесчестные поступки» и «порочащая ложь».
Но если в эдикте 1614 года, согласно королевской точке зрения, любое оскорбление, реальное или словесное, «наносило глубокие раны репутации джентльмена»[1199], а худшим оскорблением являлось обвинение во лжи, то всего четыре года спустя, в 1618 году, царственная концепция кардинально поменялась. Дворян призывали молча и безропотно переносить словесные уколы, и, более того, в новой редакции обвинение во лжи вообще уже не считалось оскорблением. И если в указе от 1614 года говорилось, что джентльмены обязаны быть крайне чувствительными в вопросах чести, то спустя четыре года такая трактовка уже являлась предметом насмешек. Система ценностей, в которой даже небольшое оскорбление чести воспринималось смертельно серьёзно, теперь стала считаться порочной и ошибочной[1200]. Если в 1614 году королевский трактат убеждал, что для джентльмена нет большей ценности, чем честь, то спустя четыре года «большую ценность» несколько перефразировали, переименовав в «большую глупость». Как мы помним, основной целью эдикта 1614 года являлось заменить дуэли судами чести. Но через четыре года о судах чести уже никто и не вспоминал. Вместо этого единственным способом борьбы с дуэльной культурой стал полный отказ от основополагающих норм чести и мужества[1201]. Проще говоря, английским джентльменам было рекомендовано хранить терпение и молча игнорировать вербальные оскорбления и обидь[1202]. Всё дальнейшее повествование можно рассматривать как конфликт двух культур чести: архаичной, рефлекторной средиземноморской и культуры пуританской чести протестантской Англии, заложившей основы множества уродливых явлений, таких, например, как печально известная политкорректность.
Прекрасным примером, иллюстрирующим метаморфозы, произошедшие в Англии в первой четверти XVII столетия, и символизирующим пропасть, разделившую эти европейские культуры, могут служить две поговорки, относящиеся к описываемой эпохе, — итальянская и английская. «La lingua non ha osso, fa romper il dosso», — гласит поговорка из сборника итальянских пословиц 1610 года («Язык ломает кости, хотя сам он без костей»)[1203]. «Sticks and stones may break my bones; but cruel words can never harm me» («Палки и камни ломают мои кости, но жестокие речи никогда не смогут причинить мне вреда»), — отвечает на это английская пословица[1204].
Одним из первых «ксенофобских» законодательных актов, направленных против иностранцев — преимущественно выходцев из средиземноморских регионов, можно считать так называемый «Эдикт против стилетов», вступивший в силу 26 марта 1616 года[1205]. В пользу этого предположения говорит тот факт, что ¡многие английские авторы XVII столетия описывали стилет как исключительно итальянское оружие[1206]. Говоря о попытках разоружения иностранцев, нельзя не вспомнить и закон от 1604 года, более известный как «Statute of Stabbing» — Статут о поножовщине. Этот закон был направлен против других любителей ножей, шотландцев, которые, как говорится в статуте, «носят короткие кинжалы и часто в возникших за столом разногласиях неожиданно пускают их в ход»[1207]. Очевидно, что страсть шотландцев к поножовщине всё-таки не являлась исключительно ксенофобскими происками британских законодателей, о чём свидетельствует голландская пословица, гласившая: «Сто голландцев — сто ножей, а сто шотландцев — двести ножей»[1208].
Самый громкий суд над иностранцем, совершившим в Англии убийство с помощью ножа, произошёл более чем через сто лет после описываемых событий. 20 октября 1769 года итальянец Джозеф Баретти — известный писатель, составитель словарей и преподаватель, предстал перед лондонским судом в Олд Бейли по обвинению в убийстве Эвана Моргана, совершённом им в самообороне во время уличной драки в центральном Лондоне
