Всемирная история поножовщины: народные дуэли на ножах в XVII-XX вв. - [204]

.

К XIX веку английские джентльмены настолько сжились с новой моралью и, как и многие другие граждане колониальных империй, так прониклись духом своей цивилизаторской миссии, что каждая поножовщина вызывала у них искреннее отвращение. Кроме этого, увиденное провоцировало их на длительные морализаторские разглагольствования о превосходстве бокса и примитивных инстинктах «латинян» и других «варваров», как, например, это произошло во время поединка на ножах двух голландских моряков на поле у Темзы в 1825 году:

«Философ, занимающийся исследованием человеческой природы, не считает ниже своего достоинства изучать манеры и нравы самых низших слоёв общества, и мнение его относительно всей нации в целом в большей мере будет сформировано вниманием к ним, а также к среднему классу. Вольтер, будучи в Лондоне, был особо внимателен в изучении поведения английской черни, и он упоминает об одном обстоятельстве, которое он ранее не встречал ни в одной стране, когда в спорах между собой наши плебеи, казалось, постоянно руководствуются принципами чести, поскольку, когда ссора достигает кульминации, конфликт улаживается способом поединка, результатом которого хоть и может стать лёгкое ранение, но который при этом крайне редко имеет роковые последствия. И зрители, несомненно, вмешаются в случае, если одна из сторон попытается совершить бесчестный поступок. К этому нельзя не упомянуть о примирении, следующем сразу за урегулированием конфликта, а также о человечности и доброте, с которыми победитель обходится с проигравшим. В других же странах, если на оскорбление сразу и не отвечают ударом длинного ножа, как это делают итальянцы и португальцы, то, если в поединке один из противников упадёт, его сопернику дозволяется избивать его так долго, пока ему не удастся встать. Также в подобных поединках используют удары ногами, царапаются и даже душат друг друга. Так обстоят дела в Брабанте и во Фландрии. Наша английская традиция бокса, отвлечённо рассматриваемая человеком гуманным, высоких моральных качеств и чистой души, бесспорно, должна казаться ему жестокой и беспощадной, но философ, которому хорошо знакома человеческая природа, представленная в других странах, сочтёт нашу традицию бокса сравнительно невинной и, возможно, даже возвышенной и благородной»[1215].

Подобными бесчисленными, но однотипными эссе пестрят многие газеты, журналы и путевые заметки викторианской эпохи. Хотя справедливости ради следует отметить, что в огромном количестве инцидентов с использованием ножа на берегах туманного Альбиона на долю самих англичан приходится всего несколько редких случаев. Подобным исключением из правил можно считать происшествие, имевшее место в Лондоне, когда некий Томас Памфорд во время конфликта с полицейским Уильямом Тейлором нанёс ему ножевое ранение в бедро, рядом с пахом. Несмотря на то, что ранение было случайным и удар пришёлся в ногу, его светлость высший судья, ссылаясь на «чуждую англичанам манеру пускать в ход нож в драках, которую следует искоренить могучей рукой закона», приговорил обвиняемого к 12 месяцам каторжных работ[1216].

Другой совершенно не типичный для Англии случай произошёл в 1839 году в Ланкашире, когда двое рабочих, разругавшись в пабе, продолжили ссору на улице, схватились за ножи, и один из них зарезал другого. Несмотря на старания защитников, уверявших, что их клиент был в стельку пьян, судья, барон Парк, приговорил убийцу к пожизненному заключению. Аргументировал барон свой суровый приговор тем, что «он послужит примером и предостережением остальным, решившим взяться за нож»[1217]. Хотя в XIX столетии многие английские рабочие носили с собой ножи и использовали их в качестве инструмента, они никогда не доставали и не применяли их как аргумент в драке. Во время конфликтов ножи традиционно пускали в ход только итальянцы и другие выходцы из средиземноморских стран, а также иногда католики-ирландцы[1218]. В основном статистика поединков на ножах на Британских островах была обязана своим ростом увеличившемуся количеству иностранных моряков в английских портах, сопровождавшему экономический бум середины викторианской эпохи[1219].

Однако, классификация англичанами южан как кровожадных дикарей, обуреваемых низменными инстинктами, имела и свои несомненные плюсы. В целом считалось, что убийцы-иностранцы, особенно если их жертвами также становились чужеземцы или же англичане из низших слоёв общества, в силу меньшей цивилизованности их родных стран должны нести меньшую ответственность, чем англичане. Подобный статус обеспечивал выходцам из Средиземноморья снисходительное отношение судов, а следовательно, и более мягкие приговоры «не ведающим, что творят, беднягам»[1220]. Так, в 1853 году в Ливерпуле судья Алдерсон приговорил испанского моряка Эдмунда Монтеро к двадцати годам за нанесение в поединке смертельных ножевых ранений другому моряку. «Если бы он не был иностранцем, — сказал Алдерсон, — я бы вынес ему смертный приговор».

Когда испанский моряк Бернардо Энрикес убил в драке другого иностранца, нанеся ему в живот смертельное ранение «жутким ножом», он был обвинён в убийстве, и спасло его только заступничество присяжных, указавших суду на его иностранное происхождение. В следующем году испанец Хосе де Росарио зарезал греческого моряка. Как сообщалось, жертва предложила выяснить отношения «по-английски» — на кулаках, и Росарио согласился, но во время драки неожиданно выхватил нож. Хотя он был обвинён в преднамеренном убийстве, но в результате был осуждён за убийство по неосторожности и получил 15 лет