Всемирная история поножовщины: народные дуэли на ножах в XVII-XX вв. - [199]

В XVI столетии на бесчисленных дуэльных площадках Италии, Испании и Франции тысячи бретёров насаживали друг друга на шпаги всеми возможными способами, которым их обучили маститые мэтры в фехтовальных школах и академиях, действовавших на юге европейского континента. А в старой доброй Англии джентльмены всё ещё доказывали удаль по старинке, в молодецких поединках с мечами и щитами. К шпаге, этой южной игрушке, консервативные британцы относились с изрядной долей скепсиса и презрения, считая её оружием подлым, не предназначенным для честного боя, а следовательно, недостойным настоящего мужчины. Национальным оружием англичан традиционно считался тяжёлый меч, предназначенный для нанесения мощных рубящих ударов и обычно использовавшийся в комбинации с небольшим так называемым «кулачным» щитом — баклером. Демонстрацией пресловутой молодецкой удали британские джентльмены занимались в районе Рафиан-Холл, ныне известном как Западный Смитфилд, и, как правило, «дело чаще кончалось испугом, чем раной, и чаще раной, чем убийством»[1177].

Хотя куртуазные кавалеры приходили в восторг от изящного фехтования колющим оружием, основная часть народа никогда не любила его: английская воинственность скорее была склонна к внешней демонстрации удали и не жаждала гибели противника. Англичане всегда любили изматывающий бой с мечами и баклерами, и, когда щиты вышли из моды, выносливость и стойкость, которые соперники выказывали в жарком бою на палашах, были гораздо созвучнее их духу, чем самая хитроумная и ловкая схватка на рапирах[1178]. Это мнение совпадает и с точкой зрения Ричарда Френсиса Бёртона, высказанной в его известной работе «Книге меча». «Англичане, так же как немцы и скандинавы, весьма неохотно приняли образ действий фехтовальщика как такового — то есть сражающегося именно рапирой, острием ее; это достаточно узкое и специализированное оружие защиты и нападения, присущее Южной Европе — Испании, Италии и Франции», — писал Бёрто[1179]. Даже если рассматривать время расцвета меча, трудно найти клинок, на котором стояло бы клеймо английского производителя, а английские надписи на нем, как правило, датируются, самое раннее, XVIII столетием. Как заметил Бёртон: «Причина тому очевидна. Северяне рубили большими мечами, топорами и саблями, потому что это оружие как нельзя лучше соответствовало их могучему сложению, весу и силе. Но это грубое использование оружия. В Англии фехтование — это экзотика и всегда было ею. Здесь фехтование — удел немногих и, встречаясь редко, считалось явлением чужеродным»[1180].

Но, несмотря на все предубеждения, протесты и ортодоксальную английскую приверженность традициям, желание следовать моде оказалось сильнее британского консерватизма, и между 1570 и 1580 годами шпага начала вытеснять традиционные мечи и баклеры с дуэльных площадок Британии. Далеко не все приняли новую игрушку с распростёртыми объятиями, и частенько отказ от старого доброго английского меча вызывал сожаление и даже недовольство. Лучше всего отразил общее настроение Дик Кумс, персонаж вышедшей в 1599 году комедии «Славная история о двух сварливых дамах из Абингтона», с горечью заметивший, что «уж никогда не увидеть настоящего храбреца, если меч и баклер канут в Лету и на смену им придут рапиры с кинжалом — мастеров меча и щита станут насаживать на вертел, как кошку или кролика, а мальчуган сможет превозмочь любого силача»[1181].

Рис. 26. Дуэль на кинжалах. Перси Маккуард, 1895 г.

Жертвой новомодной игрушки — кинжала стал один из самых талантливых и выдающихся поэтов елизаветинской эпохи, которого многие считают альтер эго Шекспира, — Кристофер Марло. Как и его французский коллега по ремеслу Франсуа Вийон, Марло вращался в сомнительных компаниях, посещал заведения с плохой репутацией и так же, как Вийон, не задумываясь хватался за нож. Как закончил жизнь Вийон, доподлинно неизвестно, хотя и поговаривали, что он погиб в поножовщине, но Марло 30 мая 1593 года был убит в Дептфорде ударом кинжала человеком по имени Инграм Фризер. В 1925 году было опубликовано заключение доктора Лесли Хотсона, исследовавшего причины смерти Кристофера Марло. Приведу отрывок из этого исследования: «Кристофер Марло внезапно и по преднамеренной злобе к названному Инграму Фризеру выхватил кинжал вышеназванного Инграма Фризера, который тот носил за спиной, и этим кинжалом нанес названному Инграму две раны в голову длиною в два дюйма и глубиной в четверть дюйма. Тогда названный Инграм, боясь быть убитым и сидя, как сказано, между названным Николаем Скерзом и Робертом Поулей таким образом, что ему некуда было податься, в защиту свою и ради спасения жизни вступил в борьбу с названным Кристофером Марло, чтобы отнять у него свой кинжал. В этой свалке названному Инграму некуда было податься от Марло. И вот случилось в этой свалке, что названный Инграм в защиту жизни своей вышеупомянутым кинжалом стоимостью в 12 пенсов нанес названному Кристоферу Марло смертельную рану повыше правого глаза глубиной в два дюйма и шириной в дюйм, от каковой смертельной раны названный Кристофер Марло тут же немедленно скончался»