Всемирная история поножовщины: народные дуэли на ножах в XVII-XX вв. - [197]
Другая попавшая в газеты дуэль состоялась 21 апреля 1907 года, когда в поединке на ножах сошлись Францисе Ветти и Бруно Кордова. Причиной дуэли стала утренняя ссора в баре, и, как и в предыдущем случае, поединок проходил по всем дуэльным канонам. Кордова вышел на улицу, за ним последовал Ветти. Поединок был недолгим: Кордова ещё не успел воспользоваться ножом, как Ветти воткнул ему в живот стилет. От полученного ранения Кордова скончался[1165].
Разногласия, возникшие во время игры, стали причиной ещё одного поединка, произошедшего апрельским вечером 1893 года в Нью-Хэвен. В этот день к компании итальянцев, игравших в орлянку на Хилл-стрит, подошёл Доминик Иревиани с просьбой принять его в игру. В ответ на это один из игроков, Джемс Галлурди, неожиданно ударил его по лицу и бросился бежать к своёму дому, находившемуся неподалёку, преследуемый по пятам Иревиани. Он уже почти добежал до дверей, когда на пороге его настиг Иревиани, выхватил стилет с десятисантиметровым клинком и ударил Галлурди в живот. Друзья перенесли раненого в дом, и он тут же был доставлен в больницу, однако полученная им колотая рана желудка оказалась смертельной. Полиция, как всегда, прибыла на место преступления поздно, и убийцы уже и след простыл. Согласно показаниям очевидцев, после случившегося Иревиани спокойно зашёл в булочную, съел кусок пирога и в сопровождении приятеля направился в сторону Дарби. Судя по нелогичному поведению Галлурди, возможно, противники были знакомы и ранее, и между ними существовала какая-то вражда, или же это могло быть одним из ритуалов наказания каморры. В пользу этой версии свидетельствует тот факт, что Галлурди всего лишь за пару дней до этого инцидента приехал в гости к брату из Нью-Йорка[1166].
Рис. 23. Детектив Дж. Петросино (слева), инспектор Кэри и инспектор МакКэферти сопровождают убийцу мафии (второй слева) Петто Быка (Томазо Петто), 1903 г.
Не менее традиционным и более романтическим проводом для дуэли было соперничество в любви. Так, в мае 1897 года в поединке за сердце девушки сошлись Наталли Каскао и его приятель, парикмахер Луис Карвелли. Парни дружили долгие годы, пока конец их дружбе не положила любовь к одной и той же девушке, жившей неподалёку от них, на Второй авеню. Приятели решили покончить с любовным треугольником, согласно кодексу чести, на дуэли с ножами в руках. Они встретились в условленном месте в воскресенье вечером в сопровождении друзей, выполнявших роль секундантов. Каскао вооружился опасной бритвой, а Карвелли — стилетом. В ходе поединка Каскао получил фатальное ранение в живот и вскоре скончался в Вильямсбургской больнице[1167].
Рука об руку с любовью шла её неразлучная спутница и альтер эго — ревность. В январе 1894 года Энтони Леони, муж Антоанетты Леони, в приступе ярости порезал ножом лицо 23-летнего сердцееда Петера Демайри, оставив на лице соблазнителя традиционный символ ревности и мести — «сфреджо»[1168].
Рис. 24. Праздник в Маленькой Италии. Нью-Йорк, около 1912 г.
20 декабря того же 1894 года на итальяльком празднике, посвященном возвращению гроба Святой Лючии, в Джерси-Сити, в Хобокене, городке с большой сицилийской диаспорой, Антонио Карапине и Винченцо Валино порезали некоего Мукио, приехавшего на праздник. Мукио, получивший удар стилетом, утверждал, что нападение на него было совершено по приказу рафии. Карапине и Валино же обвиняли Мукио как инициатора конфликта, ещё в Италии объявившего Валино вендетту, и в свою очередь утверждали, что они действовали исключительно в самообороне. Подобные ссылки на мафию и вендетту были типичны для показаний участников народных дуэлей, замаскированных под всё что угодно — от несчастных случаев и до кровной мести. Да и такой большой национальный праздник, с массовыми шествиями, салютом, фейерверками и льющимся рекой вином, был не менее типичным антуражем для «дуэлло рустикана»[1169].
Ещё один образчик «сфреджо» был с помощью стилета оставлен на лице молодого сицилийца Гаэтано ла Бресто 17 февраля 1908 года. Правда, в этом случае Бресто и в самом деле был обвинён в предательстве интересов мафии и приговорён к ношению сфреджо в виде метки, традиционной для предателей и полицейских информаторов — пореза, ведущего от носа к уху[1170]. В декабре 1906 года на обеде Американо-итальянской демократической лиги бывший заместитель окружного прокурора Таунсенд, горько заметил, что «итальянцы великая нация, но им следовало бы научиться оставлять ножи дома». «Я убеждаю их в этом при каждом удобном случае», — добавил он. Впрочем, поднятая Таунсендом проблема особого резонанса не вызвала, и итальянская диаспора и далее не прилагала никаких усилий и не принимала мер по обучению и социализации иммигрантов[1171].
В эпоху электричества и синематографа итальянские традиции вошли практически в неизменённом с появления на американской земле первых иммигрантов виде. Так, уже в преддверии Первой мировой войны, 9 мая 1913 года, полиция вмешалась в драку итальянцев на ножах, проходившую на улице перед кинотеатром. Им удалось задержать четверых из десяти участников поножовщины. Предположительно отношения выясняли члены расколовшейся банды Джона Сиррокко. Изначально это выглядело как дуэль на ножах, но позже поединок перерос в массовую поножовщину. Один из дуэлянтов, Минцио де Фалько, был доставлен в Гудзонскую больницу со смертельным ранением. Вскоре после появления арестованных вокруг полицейского участка на Малберри-стрит собралось более 500 итальянцев, и полицейским понадобилось подкрепление и все резервы, чтобы доставить задержанных в участок
