Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний - [75]

Первый свой удар летом 221 г. до н. э. молодой полководец направил против племени олкадов, земли которых располагались к югу от Ибера, между реками Таг (Тахо) и Анас (Гвадиана), то есть на территории, признававшейся пунийской согласно договору Гасдрубала с римлянами. До этого олкады, «хоть и находились в пределах владычества карфагенян, власти их не признавали» (Liv. XXI, 5, 3), и поход Ганнибала был попыткой принудить их подчиниться. Взяв приступом столицу этого племени (у Полибия она названа Алфея, а у Тита Ливия – Картала), полководец устрашил все окрестные племена, заставив их принять подданство Карфагена (Polyb. III, 13, 5–7; Liv. XXI, 5, 3–4). На зиму 221–220 гг. до н. э. Ганнибал отвел войска на зимние квартиры в Новый Карфаген, где сполна выплатил все причитавшееся им жалованье и щедро наградил, увеличив свою и без того высокую популярность среди солдат. Весной 220 г. до н. э. было решено продолжить начатое, и войска выступили против племени вакцеев, обитавших в среднем течении реки Дурис. Главные города этого племени Арбокала и Саламантика (Гелмантика у Полибия и Германдика у Тита Ливия) также были захвачены.

Когда пунийская армия, отягощенная богатой добычей, направилась в Карфаген, путь им преградило огромное стотысячное войско воинственного племени карпетанов, за помощью к которому обратились разгромленные олкады и вакцеи (Polyb. III, 14, 8; Liv. XXI, 5, 11). Ганнибал здраво оценил сложившуюся ситуацию, понимая, что ввязываться в бой с превосходящими силами противника, не перестроив с марша утомленное дорогой войско, гибельно. Полководец отвел свои отряды к реке Таг и велел выстроить укрепленный лагерь на ее берегу. План военачальника был прост: выждать удобный момент и переправить карфагенское войско на противоположный берег, отгородившись от неприятеля мощным естественным рубежом. Улучив с наступлением темноты момент, когда натиск карпетанов и их союзников ослаб, Ганнибал умело организовал быструю переправу, расположившись лагерем уже на противоположном речном берегу. При этом укрепления были устроены таким образом, что лагерный вал позволял противнику переправиться и выйти на берег. Расчет пунийского полководца состоял в том, чтобы заманить карпетанов на противоположный берег и ударить по ним в момент переправы, как только вражеские воины начнут выходить из воды.

Замысел Ганнибала сработал. Увидев, что пунийцы отступили за реку, иберийцы посчитали это бегством и безудержно устремились в погоню, сотнями и тысячами, без соблюдения малейших элементов боевого построения форсируя Таг. Им казалось, что отягощенный добычей малочисленный враг не сможет долго сопротивляться их громадному войску. Однако карфагенский полководец лишь ждал, когда основная масса неприятельских воинов войдет в реку, а передние их ряды окажутся на прибрежном мелководье. Точно рассчитав наиболее удачный момент для атаки, когда большинство карпетанов оказались на середине реки, Ганнибал приказал кавалерии и сорока боевым слонам ударить по ним. Пунийские всадники при этом имели несомненное преимущество перед иберийскими пехотинцами, благодаря весу коней уверенно противодействуя течению и имея возможность воспользоваться оружием, тогда как пешие воины даже на мелководье едва удерживались на ногах и, не имея прочной опоры, не могли использовать свое оружие против кавалеристов. Тесня карпетанов лошадьми и разя их мечами и копьями, карфагенская кавалерия уничтожила практически всех вражеских воинов, находившихся в реке. Множество иберийских пехотинцев сложили головы в скоротечной схватке, иные, попав на стремнину и не удержавшись на ногах, утонули. Лишь те ряды войска карпетанов, которые вошли в Таг последними, смогли повернуть назад и выбраться на берег.

Ганнибал не позволил наполовину разбитому врагу ни отступить, ни закрепиться для обороны, направив через реку кавалерию и боевых слонов, вслед за которыми двинулась тяжеловооруженная пехота. Дезорганизованные карпетаны и их союзники в панике бежали, их казавшееся несметным стотысячное войско прекратило свое существование. Развивая успех, Ганнибал победным маршем прошел по Карпетании, предавая огню и мечу селения этого племени и вынуждая его вождей признать власть пунийцев. Спустя несколько дней карпетаны смирились со своей участью и покорились завоевателям (Polyb. III, 14, 2–8; Liv. XXI, 5, 9—16). Битва при реке Таг стала переломной, после нее все испанские земли южнее Ибера, за исключением Сагунта, оказались под властью карфагенян (Polyb. III, 14, 9; Liv. XXI, 5, 17; Just. XL, 5, 6). Собирание сил пунийцев в Испании для начала открытого противостояния с римлянами было завершено, и уже в следующем году Ганнибал предпринял решительный шаг, свидетельствующий о его намерениях, – выступил против союзного Риму города Сагунта.

К последним десятилетиям III в. до н. э. Сагунт (или Закинф, современный испанский Мурвиедро) населяло иберийское племя арсах. Располагался он в устье реки Сукрона (современный Хукар), в 150 км юго-западнее устья Ибера. Город получал значительные доходы от развитого местного земледелия и посреднической морской торговли, привлекая завоевателей своим богатством. Желая обезопасить свое положение перед лицом все возраставшей угрозы со стороны карфагенян, в конце 30-х либо около середины 20-х гг. III в. до н. э. сагунтийцы пошли на заключение союза с римлянами. Для пунийцев же Сагунт был прежде всего стратегическим пунктом, овладение которым открывало путь на север и далее в Италию, в связи с чем после покорения карпетанов Ганнибал предпринял несколько попыток разными способами установить свой контроль над городом. Вначале он, судя по всему, попытался вмешаться во внутриполитическую борьбу в Сагунте с целью привести к власти сторонников Карфагена. Однако проримская партия, получив своевременную поддержку из Вечного города, расправилась со сторонниками карфагенян, лишив Ганнибала возможности прибрать город к рукам этим путем (Polyb. III, 15, 7). Вслед за этим в ставку пунийского военачальника в Новом Карфагене прибыло римское посольство, жестко потребовавшее от карфагенян не причинять никакого вреда своему союзнику Сагунту. В ответ Ганнибал вспылил и сам обвинил римлян в том, что они вмешались во внутренние дела сагунтийцев и казнили тех из них, кто был сторонником Карфагена. Пунийцы, по его словам, не могли оставить это без отмщения, поскольку «искони блюдут правило защищать всех угнетенных» (Polyb. III, 15, 4–7). Не добившись от Ганнибала желаемого, послы Рима отбыли в Карфаген, попытавшись донести те же требования до карфагенского правительства (Polyb. III, 15, 12). Судя по дальнейшим событиям, здесь их также ожидало фиаско – карфагеняне отрицали законность действий Гасдрубала, заключившего в 226 г. до н. э. договор без согласия правительства, и расценивали принятые им обязательства как не более чем берит («завет») – одностороннюю личную клятву, касавшуюся исключительно его самого и не распространявшуюся ни на Карфагенскую державу, ни на преемников Гасдрубала на посту главнокомандующего пунийскими войсками на Пиренейском полуострове.