Всем спасибо - [39]

В зависимости от актуальных модных течений, приходилось частенько изменять облик моделей. То старить, то омолаживать их мейкапом, рисуя морщины и седину или наоборот — их замазывая. Но чаще всего изменения касались волосяного покрова, как самого быстро восстанавливающегося фактора.

Особенно много возни пришлось на тот период, когда грянула популярность на волосатые лобки. Эту нишу мы называли «хэйри» (hairy — волосатый). Множество моделей-девушек, привычно выбривавших промежность, принялись старательно отращивать кустистые заросли, в погоне за гонораром. Дело доходило до того, что поиск бритой модели превращался в проблему. Кому не позвонишь — ой, знаешь, я сейчас хэйри отращиваю, подожди месяцок. Вот хуйня! Месяцок-то ждать было нельзя, ведь съемки на носу.

В обратном случае, когда мне нужно было снимать хэйри, приходилось ждать две-три недели, пока выбранная заказчиком модель «заволосится» до нужной степени. И все это время ей оплачивалось, поскольку модель уже не была выбритой, но и на хэйри еще не тянула, и её никто не снимал. Да и на личном фронте у них было не весело, в связи с их аграрной деятельностью. Я даже слышал, что от одной модели ушел парень, доведенный хэйри до отчаяния. Эстет хренов. В общем, был легкий атас.

Атас противоположного характера происходил в гей-нишах. «Твинки» — молодые геи — должны быть чисто выбриты во всех местах в обязательном порядке. И вот я к десяти утра приезжаю на съемки, груженый бритвенными наборами, пенками и успокаивающими гелями после бритья, чтобы их нежные жопы не покрылись раздражением. До часу дня студия напоминает фестиваль цирюльников. «Стригу, брею, кровь отворяю». Как сказала Тэффи — кто не хотел стричься и бриться, тому кровь отворяли. До этого, конечно, не доходило, но, бывало, и резались сослепу. Пробовали себе зад побрить? Это как пленку из фотоаппарата в темной комнате извлечь. Поэтому милая картина бреющих друг другу зады моделей была привычным началом рабочего дня. Конец дня знаменовался вантузовым проталкиванием жопяных волос сквозь не расчитанную на гейские постригушки канализацию.

Девушки эпилировали свои конечности и рабочие места дома, самостоятельно. Самцы же, сколько не говори, приходили бриться на студию, мотивируя это наличием там взаимовыручки.

К менее проблемным факторам подготовки относилась, например, «разработка заднего прохода», для съемок всяких фистерских тем. Этим, слава богу, народ занимался самостоятельно, и, видимо, не без удовольствия. На размеренную разработку уходило от нескольких часов до суток, проводимых моделью во введении в очко различных предметов, постепенно увеличивающихся в диаметре — свечей, фаллоимитаторов, флаконов, бутылок и прочих. В прямой кишке опытных моделей, после суток таких манипуляций, можно было устроить небольшой склад стеклотары.

Самыми же регулярными процедурами всегда являются клизмы и глубокие подмывания, ну и здоровый образ жизни в течение пары дней перед съемками, чтобы никакое похмелье или резкий понос не могли поставить процесс под угрозу. Те, кто не соблюдал этих простых заповедей, карались дисциплинарными воздействиями со стороны грозного Егора.

Шапка.

В этом году я чуть было не влюбился в модель, что для меня не свойственно. Все-таки к девушкам-моделям я имел подход достаточно утилитарный, как к элементам производства. Но бывает так, что мозг переключается с одного на другое, и прежние понятия отступают на время.

Её звали Марина, а мы еще дали ей прозвище Шапка. До меня она снималась только у Прянишникова, и ни разу — для Интернет-порнографии. Мне её порекомендовал мой агент. Я спросил — хорошенькая хоть? Ага, сказал агент, и усмехнулся. Ну, давай номер.

Мы созвонились, и она приехала на съемки. Я ожидал чего угодно, но в студию вошел, а точнее — впорхнул настоящий ангел. Она была так хороша, что съемочная группа некоторое время, затаив дыхание, следила за её перемещениями но комнате, осторожно знакомясь и подкатывая пробные «яички». Когда она разделась, все тихо взвыли, а вопрос эрекции моделей быстро перерос в проблему преждевременного семяизвержения. Её попка-орешек, упругие сисечки и чувственный рот сводили с ума, швыряя мужиков в пучину первобытных весенних игрищ. В дальнейшем все модели наперебой рвались сниматься с нею. Она источала секс, заполняя им все пространство вокруг себя.

Еще раз — красоты она была просто неописуемой. Я захотел её мгновенно и безоговорочно, и весь съемочный день маялся от нетерпения и возбуждения, наблюдая, как довольные модели жарят её во все доступные места. После съемок я сразу утащил её куда-то ужинать, и наши отношения перешли в более тесную фазу.

Прозвище «Шапка» Марина заслужила потому, что любой головной убор, который бы она ни надевала, украшал её неимоверно. Она это знала, и старалась не снимать шапку даже в помещении, дразня истекающих слюнями самцов. Мы в шутку предлагали ей даже сниматься в шапке, но до этого не дошло.

Наши отношения не сложились. В основном из-за её «болезненного пофигизма». Даже когда у неё все было объективно плохо, она умудрялась убедить себя в обратном. Вследствие этого она жила с каким-то парнем, который был не в курсе её порнодеятельности, сам не зарабатывал денег абсолютно никоим образом, и даже не пытался этого делать. Она вполне мирилась с такой ситуацией, и кормила его, как заботливая пичужка — птенца кукушки.