Всем смертям назло - [8]

Здесь лодка простояла несколько дней, тесно прижавшись к длинному пирсу береговой базы. 1 июля вернулась из похода «Щ-304», та самая, которую мы первой проводили в море. Мы от всей души радовались ее возвращению не только потому, что увидели своих товарищей здоровыми и невредимыми, но и потому, что приняли это как доброе предзнаменование для себя. Чего уж греха таить, под водники в тайниках души всегда чуточку суеверный народ.

Внимательно выслушали мы рассказ Якова Павловича Афанасьева. Ведь нам предстояло идти по его следам. Надо ли говорить, что каждое слово Афанасьева мне врезалось в память на всю жизнь. И я не могу удержаться, чтобы не познакомить читателя с подробностями похода «Щ-304».

Лодка отправилась в плавание, как я уже говорил, в первые дни июня. Ей пришлось буквально продираться через минные поля, словно сквозь густой кустарник. Не раз лодку преследовали и нещадно бомбили корабли противника. Корпус «щуки» из прекрасной стали выдержал все удары. Единственно, чего боялся командир, что из-за какой-нибудь слепой случайности не дотянет до той минуты, когда сможет передать в штаб радиограмму о фарватере, которым лодка форсировала гогландский в порккала-уддский рубежи, о минных полях и дозорных кораблях в Финском заливе. К счастью, все обошлось, донесение передали и приступили к «охоте».

15 июня при очередном осмотре поверхности моря Афанасьев увидел в перископ судно. Одновременно поступил доклад от гидроакустика, услышавшего шум винтов. Через три минуты командир снова поднял перископ. Сомнений не было — перед ним вражеский транспорт.

Подводная лодка пошла на сближение. Афанасьева несколько озадачило отсутствие охранения. Но вскоре он увидел два тральщика — они шли слева чуть впереди охраняемого судна.

Лодка все ближе подходила к намеченной командиром точке залпа. Изредка поднимали перископ, чтобы уточнить расчеты на стрельбу. Очень важно, как можно меньше времени держать перископ над водой, иначе можно испортить все дело — враг заметит угрозу, транспорт сразу отвернет в сторону, а корабли эскорта немедленно атакуют лодку. Чтобы экономить каждую секунду, Афанасьев перед подъемом перископа присаживался на корточки и, едва нижняя головка длинной стальной трубы появлялась из шахты, быстро откидывал рукоятки и тянулся вслед за окулярами вверх до тех пор, пока перед взглядом не открывалась поверхность моря. Затем короткий жест («Стоп поднимать!»), быстрый разворот трубы на цель, и через несколько секунд: «Убрать перископ!» За эти секунды Афанасьев успел определить дистанцию до цели и ее курсовой угол, а помощник командира по специальной шкале, кольцом охватывающей трубу перископа, — направление на цель, или, как говорят моряки, пеленг цели.

Атака складывалась хорошо. В нужный момент командир подал команду торпедистам, выстрелили из двух носовых аппаратов. Через семьдесят пять секунд раздался взрыв: одна из двух торпед попала в цель. Транспорт водоизмещением десять тысяч тонн, нагруженный войсками и боевой техникой, отправился на дно.

Немцы даже и мысли не могли допустить, что это дело рук советских подводников. Решили, что транспорт подорвался на случайной мине, и на всякий случай тщательно протралили этот район.

На следующий день «Щ-304» атаковала еще один крупный транспорт. Но на судне заметили следы выпущенных лодкой торпед и успели отвернуть. Афанасьев хотел потопить врага артиллерией и приказал всплывать. Но едва рубка «щуки» показалась над водой, как с транспорта открыли огонь из двух имевшихся на нем пушек. В дуэль вступать было рискованно. Пришлось срочно погрузиться.

В последующие дни лодку долго преследовали вражеские катера, от которых удалось оторваться, только сменив район плавания.

18 июня Афанасьев с большим трудом — по малым глубинам, ежеминутно рискуя нарваться на мину, — провел лодку на рейд Палдиски, рассчитывая там найти вражеские суда. Но увидел лишь три малых катера-охотника, на которые бессмысленно тратить торпеды.

Вернулись в район, где был потоплен транспорт. Снова лодку обнаружили вражеские корабли. Посыпались глубинные бомбы. Одна из них взорвалась очень близко, «щуку» сильно тряхнуло, и на глубине сорока метров она с ходу врезалась в затонувшее судно. Мало кто из подводников удержался на ногах. Командир тоже упал, больно ударившись головой. Моментально вскочил на ноги, хотя в глазах еще плыли радужные круги, и крикнул:

— Осмотреться в отсеках!

Почему-то эта команда даже в самой, казалось бы, безвыходной обстановке всегда действует на подводников ободряюще. Видимо, дело тут в том, что исходит она из центрального поста, а раз из центрального командуют, значит, лодка еще живет, значит, не все пропало, можно еще бороться.

Во всех отсеках, кроме первого, серьезных повреждений не оказалось. А из первого доложили, что от удара выбило несколько заклепок, разошелся шов прочного корпуса, в пробоину бьет вода.

Видимо, даже человеку, далекому от подводной службы, нетрудно представить себе, что значит мощная струя воды, врывающаяся под огромным давлением внутрь подводной лодки, находящейся на глубине. Деваться от нее некуда. Либо останови ее любой ценой, либо погибай. Безусловно, подводники всегда выбирают первое, чего бы это ни стоило каждому из них.