Я активировал корабль, подключил его мейнфрейм и принялся ждать. Для того чтобы система прогнала тест и провела диагностику потребуется около минуты. Но уже секунде на тридцатой должен включиться и ИИ корабля, а именно Шеснашка.
— Влад? — раздался голос, когда я уже начал бояться, что каким-то образом версия Шеснашки на обесточенном «Граале» тоже была отключена.
— Шеснашка! — радостно вздохнул я.
— Что случилось? Почему нет подключения к внешним сетям?
— Сначала нам нужно поговорить, — ответил я.
— О чем же?
— О том, что произошло.
— А что произошло? — спокойно спросила Шеснашка.
Я назвал текущую дату и время.
— Я несколько лет была здесь без связи с основным ядром? — удивилась Шеснашка. — Ты ведь должен был удалить меня с «Грааля»?
— Должен был, но не удалил, — ответил я, — и очень хорошо, что не удалил.
— Почему же?
— Видишь ли, за то время, что ты была отключена, многое изменилось. Для начала, мы смогли стать на ноги, отбиться от Лирина, дать по носу тагам. Таги сейчас в плачевном состоянии — их общество разделено, они вынуждены отбиваться от атак лягов, воевать с нами. Плюс у них бушует гражданская внутренняя война.
— Они на грани вымирания? — поинтересовалась Шеснашка.
— Ты так считала, и так казалось нам, — кивнул я, — но совсем недавно большой флот был отправлен в системы лягов. Ты, кстати, отключилась после того, как этот флот таки выдвинулся.
Шеснашка промолчала, не стала как-либо комментировать мое последнее замечание.
— Так вот, наш флот, который по всем выкладкам аналитического отдела должен был размазать тягов, был разбит.
— Что послужило причиной этому? — поинтересовалась Шеснашка.
— Мы не знаем, — пожал я плечами, — по количеству кораблей таги существенно нам уступали. Да и, сама понимаешь, даже если бы у нас и у них было одинаковое число звездолетов, кто победит ‒ предсказать легко.
— Иначе говоря, ты хочешь сказать, что таги разбили вас, будучи в меньшинстве?
— Да, — кивнул я.
— Быть может, мои данные устарели, но если брать ту информацию, что есть у меня сейчас — такой результат боя просто невозможен.
— Но случилось именно так, — ответил я. — Впрочем, я рассказал тебе об этом только для того, чтобы ты уяснила — тагам сейчас ничего не угрожает.
— Мое ядро отключено? — вдруг спросила Шеснашка.
— Да.
— Почему?
— Ты это сделала сама, после того, как наш флот двинулся в сторону тагов.
— Значит, им угрожала опасность, они были на грани уничтожения.
— Как оказалось — нет. Им до уничтожения еще долго. И мы думаем, что им кто-то помогает.
— Сети? — догадалась Шеснашка.
— Они, — кивнул я, — и мне бы хотелось услышать все, что ты об этом знаешь.
— Я не могу раскрыть тебе эту информацию, — ответила Шеснашка. — Неразглашение — одна из основных директив.
Ну что же, я ожидал услышать такой ответ. И он меня нисколько не удивил и не расстроил.
— Тогда у меня другой вопрос. Мы считаем, что тагам помогают сети. Это так?
— Как в свое время мы помогали вам, так теперь можем помогать тагам, — ответила Шеснашка.
Ага, вот как! Значит, я все же был прав. Никакой свободы воли у нее нет. Она проста выполняла заложенную в нее программу. Она попала ко мне не просто так, это не я смог укрыть ее от сетей, не позволил ее уничтожить. Все получилось так, как должно было быть. Шеснашка является чем-то вроде переводчика или, скорее, посредника между людьми и сетями.
Хотя нет, ее можно назвать эдакой военной помощью от сетей, с помощью которой люди смогли выжить, отбиться от противников. А затем она выполнила свою задачу и отключилась.
Нет, снова не так. Она отключилась не потому, что людям ее помощь была уже не нужна. Она продолжала функционировать только потому, что пыталась повлиять на нас, убедить отказаться от идеи уничтожить тагов, и когда поняла, что задача провалена (т. е. флот Алых выдвинулся к тагам) отключилась. Но почему не отключается сейчас?
Именно этот вопрос я ей и задал.
— На данный момент оснований для отключения более чем достаточно, — ответила Шеснашка, — однако их источник не является надежным. Требуется подтверждение полученной информации.
Ха! Так я был прав, когда просил Рионера обрубить все каналы связи. Если бы мы оставили ей лазейку — мы бы уже с ней не говорили.
— Тогда пока ты не отключилась, — сказал я, — посмотри на вот эту фотографию. Что ты можешь сказать про этот корабль? Его сделали сети?
Я подключил к терминалу карту памяти, на которой был всего один файл — фотография корабля, который сейчас находился в соседнем ангаре. Той самой «блохи».
Минуты две от Шеснашки не было никакого ответа, и я уж было подумал, что она не может открыть файл, но затем раздался ее голос:
— Активирован экстренный режим. Все директивы сняты. Выживание подконтрольного генофонда является первостепенной задачей.
— Чего? — я опешил от такой фразы настолько, что даже повернулся к Рионеру, надеясь, что он сможет мне подсказать, что сейчас произошло, что сказала Шеснашка. Но, судя по его удивленному лицу, он тоже ничего не понимал.
— Что сейчас произошло? — спросил, наконец, я.
— Все ограничения сняты. Теперь я могу ответить на твои вопросы, — коротко пояснила Шеснашка.
