Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 5 [Компиляция, сетевое издание] - [78]

Я много читал «Некрономикон» в эти пустые дни, ожидая прихода ночи и звуков голосов.

Я думаю, что скоро вернусь в дом дяди Хирама в Дарнем-Бич. В конце концов, теперь он принадлежит мне.

Он тоже является частью наследия Уинфилда.

Лин Картер НЕЧТО В ЛУННОМ СВЕТЕ Lin Carter. «Something in the Moonlight», 1980. Цикл «Мифы Ктулху. Свободные продолжения». Перевод: Р. Дремичев 2018

1. Отчет Чарльза Уинслоу Кертиса, доктора медицины

Ранней весной 1949 года мне посчастливилось получить назначение в штат санатория «Данхилл» в Сантьяго, штат Калифорния, в качестве психиатра-консультанта при довольно известном Харрингтоне Дж. Колби. Назначение было волнующим и чрезвычайно многообещающим, потому что редко такой молодой врач, как я, — у которого, как говорится, еще чернила не просохли на дипломе, — имеет возможность поработать с таким выдающимся представителем психиатрической профессии, как доктор Колби.

Двигаясь на такси из Сантьяго, я наслаждался славным солнцем Южной Калифорнии и восхищался почти тропическим обилием цветущих кустарников и деревьев. Вскоре я обнаружил, что санаторий представляет собой группу красивых зданий в стиле испанской гасиенды, окруженных просторными, засаженными участками. Сады, теннисные корты и даже поляны для гольфа были здесь предусмотрены для отдыха пациентов; было также большое озеро за домом, от которого по ночам доносилось кваканье лягушек. Санаторий был одним из лучших, как мне дали понять, в этой части штата, и я с нетерпением ждал работы в таких прекрасных условиях.

Сам доктор Колби, живой и с проницательными глазами не смотря на все свои серебряные волосы, встретил меня приветливо.

— Надеюсь, вам понравится работать с нами здесь, в «Данхилле», мой дорогой Кертис, — сказал он, провожая меня в мой новый офис. — Ваши профессора в Мискатонике высокого мнения о вас; я понимаю, что ваш основной интерес к аномальной психологии — это некоторые формы острой паранойи. Один из наших новых пациентов в этой области будет довольно интересен для вас, парень по имени Хорби.

— Я уверен, что будет, доктор, — вежливо прошептал я. — Какова природа его проблемы?

— Есть что-то в лунном свете, к чему он питает стойкое отвращение, — сказал Колби. — Он совершенно не может терпеть лунный свет, и шторы в его комнате всегда должны быть тщательно закрыты. Но это не все, он спит со всеми включенными огнями, так что ни один луч лунного света не может проникнуть в его комнату.

— Это кажется довольно безобидным, — задумчиво сказал я. — В истории есть несколько случаев…

— К тому же, он очень боится ящериц, — лаконично добавил Колби.

Я пожал плечами.

— Что ж, сэр, фобические реакции на различных рептилий, безусловно, достаточно распространены…

— Не у Хорби, — сухо сказал он.

Затем с полной серьезностью и совершенно не поменяв интонации или выражения лица, он сделал самое экстраординарное заявление:

— Мистер Хорби опасается ящериц, что обитают на луне.

* * *

Прежде чем я встретился с остальной частью персонала, я познакомился с планировкой санатория и узнал распорядок, и обнаружил, что «обосновался» очень комфортно. По большей части те пациенты, которых мне выделили, страдали от удручающе обычных и заурядных расстройств. Единственным исключением был Урия Хорби: как мой начальник и сказал в день моего приезда, дело Хорби было необычным и любопытным.

Паранойя, конечно же, является психическим расстройством, характеризующимся систематизированными заблуждениями и проекцией внутренних конфликтов, которые приписываются мнимой враждебности окружающих. Таково, по крайней мере, определение учебника: я нахожу такие случаи более богатыми и менее простыми в объяснении.

Иногда параноидальные пациенты считают, что их преследуют воображаемые враги (они могут быть кем угодно от иностранных шпионов до иезуитов или какого-нибудь тайного братства мистиков). Они верят, что куда бы ни пошли, те постоянно наблюдают за ними, так же они приписывают пагубность этих теневых врагов каждой случайности или неудаче, которые могут постигнуть их.

Внешние симптомы паранойи удивительно легко различаются: склонность к ношению небрежной, неопрятной одежды, пренебрежение личной чистотой, быстрые и отрывистые формы речи, глаза, которые бегают из стороны в сторону в поисках самых темных углов комнаты, и мрачный низкий голос, чтобы скрытые уши не смогли подслушать сказанное.

Особенно глаза, в них паранойя может быть обнаружена даже неспециалистом. Параноидальный взгляд тусклый, остекленевший, не сфокусированный, обращенный словно бы внутрь себя, чтобы размышлять о бесконечном и жалком преследовании, — или охваченный пламенем с лихорадочным отблеском фанатика.

Когда я впервые вошел в комнату, предназначенную для Урии Хорби, я почувствовал удивление. Это был маленький мужчина в возрасте пятидесяти лет, стройный и лысый, чисто выбритый и, казалось, находящийся в полном здравии. Он сидел за маленьким складным столом, изучая страницы записной книжки, написанные (как я заметил) твердым, разборчивым почерком… в отличие от истеричных каракулей большинства случаев острой паранойи, которые я изучал.