Всего один год - [32]

‹/pos›

…Постепенно надеждой – как этой, так и другими – загорались всё новые и новые слои населения, классы, общественные группы – Абар каждому из них сумел придумать и высказать вполне неплохой вариант относительно безбедного существования. Это невольно подкупало: казалось, люди уже настолько устали от анархии, что большинство готово было даже поступиться частью дохода, лишь бы жить предсказуемо и спокойно… Наиболее бойкие даже заключали сейчас пари – пройдёт Абар с его идеей об абсолютной власти или нет. Не берусь, правда, судить, было это проявлением простого азарта или же они пытались заглушить – хотя бы и таким вот способом – постоянно растущую тревогу…

В любом случае, теперь его "идеи о взаимном увязывании интересов" пришлись, как нельзя, кстати: люди, припоминая все эти идеи, листали старые газеты с довыборными интервью, судачили… Многие недоверчиво решались – казалось, просто по принципу: "Авось, хуже не будет…". Честно говоря, сильных противников я так и не приметил. Были те, кто решились ему поверить – и были те, кто так и не рискнул. Против него толком не выступил никто – по крайней мере, никто из серьёзных политических фигур: все ждали. Видимо – то, что он говорил, толком никого не пугало, а лишь только озадачивало: нечто вроде того, что "хм… вроде нормально… вот только… ему-то самому это зачем?". Похоже, большинство политиков оценивало его идеи, как, в принципе, здравые – и, следовательно, не считали целесообразным выступать против них. Для того же, чтобы оценить правдивость Абара и его реальные, а не декларируемые цели – они просто не имели достаточно информации, а потому, с осторожностью, свойственной этим людям, не выступали ни "за", ни "против" – а выжидали, тратя пока время и силы на то, чтобы добыть как можно больше сведений о нём самом, о его судьбе, окружении, взглядах, поступках; понять его интересы…

Собственно, быть может, именно поэтому – то есть вследствие молчания политиков – весь этот период был для меня, как для газетчика, малоинтересен – одни только склоки, судачанья, суждения… Ничего конкретного, ни одного интересного события. Скрент уже начинал нервничать – но что я мог ему предложить? Сообщения типа "Бабка Антина подралась с бабкой Инфиной на Кайанском базаре" его почему-то не интересовали. Его интересовал прогноз – возможно более полный и точный. Прогноз, которого я ему совершенно не мог предложить… И единственным средством для смягчения его раздражения в течение всего этого времени оставались кассеты Кароя: по крайней мере, эта информация давала хоть какую-то пищу для ума, хоть какие-то основания для более-менее хлипких прогнозов…

* * *

И вот, наконец, референдум… Удивительно, но идея об асолютной власти прошла. С минимумом перевеса: 'за' было всего 57% при 18% воздержавшихся. Итого: четверть населения – 'против'. Абар, узнав об этом, посерел. Долго колебался (была прямая трансляция). Наконец Бигур не выдержал и, подойдя к нему вплотную, вздохнув, тихо сказал, почти попросил:

– Давай, Абар…- В ответ тот лишь отрицательно покачал головой.

– Давай… Более настоятельно произнёс Бигур, в глазах которого уже начинало загораться упрямство игрока, поставившего на карту всё, что имел – и теперь увидевшего реальную возможность потерять банк.

– Нет…- Прошептал гигант.- Это – слишком мало… Значит, будет кровь, быть может – много крови. А я так хотел…- И он обречённо махнул рукой.

– Чудес в жизни не бывает. Реформы в обществе не бывают без боли. Решайся, Президент…- Глядя прямо в глаза Абару, уже жёстче настаивал Бигур.

– Это – очень мало…- Обречённо покачал головой тот…- Это будет не реформа, а драка…

– Решайся.- Уже почти приказал Бигур.- Ибо другого такого шанса впредь просто не будет: дальше будет только хуже – лучше уже просто не может быть.- И, видя, что слова эти не произвели ожидаемого впечатления, вдруг тихо добавил:

– Подумай, что станет с теми, кто голосовал сейчас "за"?- Как мне показалось, именно эта фраза на самом деле и решила исход дела. Невольно вспомнилась пьеса 'Стакан воды' – вот уж воистину, от каких ничтожных, казалось бы, событий, зависят порой судьбы народов и государств… В данном случае это была просто сказанная шёпотом фраза… И Абар не сумел переступить через подразумевавшееся в ней обвинение в предательстве.

* * *

Итак – референдум завершён. И завершён – победой Абара. Большинство испытывало сложные чувства – и недоверие, и надежду, и страх. Многим не понравились его колебания при оглашении результатов голосования: большинство сочло это игрой на публику. Тем не менее – абсолютная власть была предоставлена и теперь нужно было ждать её проявлений. Но никаких особых проявлений не было: Абар вдруг снова надолго 'пропал', оставив, как и в первый раз, газетчиков с 'большим длинным носом'. Какие-либо попытки пробить невозмутимость его пресс-секретаря были столь же тщётны, как и в прошлый раз. И вёл он себя точно так же – видимо, не утруждаясь излишней изобретательностью. Слухи по этому поводу ходили самые разные: одни снисходительным тоном, с видом знатока, утверждали, что, дескать, получив неограниченную власть, Абар добился того, чего хотел, и мы теперь его больше не увидим (мне показалось, что это твердили те же, кто подобное говорил и после выборов); другие нерешительно предполагали, что, как и после выборов, ему, мол, просто нужно время – оглядеться, понять, что можно теперь сделать, имея в руках столько власти; но были и такие, которые с мрачным пессимизмом констатировали, что он, мол, 'слишком круто взял' и 'чересчур резко попробовал повернуть руль', а это ведь даром не проходит – вот его и убрали те, кому это оказалось не по нраву, а народу, мол, теперь просто мозги пудрят… Но – даже эти, похоже, всё же ждали появления президента. Ждали, надеясь услышать, что он теперь скажет. И – скоро ли. А он молчал. Упорно молчал. Словом – я снова почти месяц ничем, кроме слухов, не мог порадовать беднягу Скрента.