Всего один год - [30]

– Есть в этом зале те, кто против?- Осведомился Бигур. Зал молчал. Бигур облегчённо вздохнул, ещё не веря такому повороту дела.

– Есть те, кто ещё не определился в своём мнении?- Дрожащим голосом спросил он. Ответом снова была тишина.

– Единогласно…- Констатировал председатель народного возрождения Ункарии.- Боюсь верить…

– Спасибо вам всем.- Поднялся Президент.- Я постараюсь, чтобы наши встречи впредь были более регулярными – это нужно и народу, и мне, и вам. А пока – давайте готовиться к референдуму…

На этом мы и расстались. На этот раз – до референдума.

Глава 3 Референдум.

Тема референдума мощно муссировалась прессой, постоянно была на слуху – и на улице, и в кулуарах. Все колебались: доверять – или не доверять, стоит – или не стоит ввязываться; найдёшь для себя в этом что-либо – или же потеряешь… Обсуждали и спорили, казалось, все и везде; когда к компании подходил кто-то незнакомый – я, например – спор обычно затихал, но, как только спорщикам казалось, что рядом нет посторонних глаз – обсуждение вспыхивало с новой силой. Часто при этом стороны в процессе спора менялись местами – и неоднократно. Спорить было о чём: в принципе, всех не устраивало то, что они имели – но, в то же время, все боялись, погнавшись за обещаным журавлём, потерять и эту синицу… Обсуждения были жаркими. Включая постоянные подозрения друг друга в продажности – то президенту, то его противникам. Думаю, нет особой нужды слишком подробно описывать всю эту склоку – здесь просматривался и страх одних перед повторением соновской 'зачистки', когда 'за инакомыслие' было истреблено более четверти населения империи – причём полегли не только все несогласные с политикой верхов, но и те, кто на первых порах этому процессу пособничал, а затем был уничтожен, чтобы не мог разглашать этих чудовищных злодеяний; здесь был и страх других перед возможностью лишиться своего 'скромного бизнеса', приносящего не ахти какие, но, всё же – куда выше среднего, доходы: кто знает, правду ли говорит новый президент и что он на самом деле подо всем этим понимает; здесь был и страх огромной бюрократической массы потерять насиженные места… Именно эта сила, мне кажется, и была едва ли не самой мощной силой, способной если не смести Абара, то, по крайней мере, связать его по рукам и ногам, втянув в долгую и изнурительную борьбу с призраками.

Надо сказать, что Абар был неглуп. И даже весьма неглуп. Ибо осознавал силу и возможности этой массы ещё до выборов. Продолжая просматривать старые газеты, я наткнулся на один прелюбопытный репортаж… Из которого следовало, что он, решившись занять президентское кресло, вовсе не собирался ни с кем воевать. Он, похоже, просто собирался увязать интересы различных слоёв общества так, чтобы устранить максимально возможное количество противоречий между ними. Задача, конечно, непроста – если реальна. Но, видит, Бог, мне понравились его идеи… Репортаж был написан Кароем Де Лю и заинтересовал меня настолько, что я пошёл к нему попрошайничать в надежде получить что-то из дополнительной информации. Я так и объяснил ему цель своего визита: "Хочу что-нибудь об этом, но – из неопубликованного". Карой смерил меня долгим изучающим взглядом. "Хм… А разве мы настолько близки"?- Как бы спрашивал он этим взглядом и меня, и себя. Разговор был трудным. Очень трудным. Но – он увенчался успехом: я получил целую кассетницу, правда – под честное слово джентльмена об абсолютной сохранности и нераспространении, включая категорический запрет на публикацию любой содержащейся на этих плёнках информации в пределах Ункарии. Меня это, признаться, совершенно не тяготило – я был безмерно признателен и ему, и судьбе, за то, что не были высказаны куда боле жёсткие условия… Но – видимо, Аллах услыхал мои молитвы – Карой решил ограничиться этим. Благодаря чему я теперь мог восстанавливать происходившие задолго до моего приезда события не только по газетным публикациям, но и, частенько, по магнитофонным записям, что было немалым подспорьем для создания верных впечатлений об ункарских процессах не только в моей голове, но – что немаловажно – и в голове финансирующего меня Скрента.

Но – вернёмся к Абару. Точнее – к теме увязки интересов. Разных слоёв общества. Между собой. Бррррр, какой бред – я всегда так считал и, пожалуй, считаю. Мне казалось и кажется, что, если интересы двух-трёх сообщников ещё можно худо-бедно увязать, то интересы толпы, составляющей население целой страны? Бред. Абар же, по-видимому, так не считал. По крайней мере, когда тема увязки интересов старого аппарата управления с интересами идеологов и движущей силы процесса реформ была затронута на одной из пресс-конференций – он, поразмыслив, ответил так:

‹pos› 10

Интерлюдия вторая: мысли о будущем: да не противоречит великое бренному…

– При типично империалистических принципах дележа национального дохода… то есть – примерно при сложившихся сегодня в Ункарии принципах… Максимальные доходы получают не наиболее ценные для общества личности, а наиболее наглые, хитрые и беспринципные. Поскольку нормальных людей это совершенно не устраивает – они обычно пытаются вмешаться в этот процесс, например – так, как пытался это делать, ещё будучи депутатом, нынешний министр экономики…