Всего один год - [119]

– Ли…- Едва успел выдохнуть, оборачиваясь, я – и тут же ощутил, жадно искавшие мои, её губы… Наверное, мы слишком долго не реагировали на окружающих… Наконец Карой, не выдержав, кашлянул, пытаясь обратить внимание на свою персону. Спохватившись, совершенно пунцовая Лидочка нерешительно обернулась к нему, не пытаясь выбраться из моих объятий.

– Кто это?- Шепнула она.

– Карой де Лю… Местный… Собрат по перу… У нас с ним сложились… более, чем приятельские… отношения…- Пытаясь восстановить дыхание, шёпотом бросал отрывистые фразы я. Лидочка, ещё больше зардевшись, несмело протянула ему руку. Я думал, он просто пожмёт её – как это сделал бы любой из нас. Но Карой галантным жестом, в полупоклоне, принял её ладошку в свою, и, держа за пальчики, чуть приподнял и… поцеловал. Не знаю – от неожиданности или от удовольствия – но по телу Лидочки пробежала такая дрожь, что я невольно сжал её в объятиях… Она несмело повернула ко мне голову, и, не зная, как на это можно и как нужно реагировать, невольно, прикрыв глаза, подставила дрожащие губки для поцелуя… Меня не нужно было долго упрашивать…

Так мы и стояли втроём – Лидочка в моих объятиях, полуобернувшаяся ко мне… Я, уже вошедший во вкус, и более нежно, чем жадно, обцеловывающий её губы, глаза, шею… И Карой – может, тоже вошедший во вкус и уже в который раз нежно прикладывающийся губами к вздрагивающей при каждом прикосновении ручке Лидочки…

– Ну-ка, ну-ка… Это что же вы тут делаете? Позвольте-ка и мне…- Вдруг раздался громоподобный бас запыхавшегося Джакуса. Подлетев к нам, он буквально отобрал у меня ничего не успевшую сообразить Лидочку и легко закружился с ней в объятиях. Через пару секунд я услышал Лидочкино "Пустите… Что Вам от меня нужно?!!" – тон её от недоумения постепенно склонялся к негодованию; едва закончив фразу, она, насколько это было возможно, отстранилась, и, взглянув на нападающего – взвизгнула и отчаянно забарабанила по нему кулачками. Это было и смешно, и грустно… Джакус, осторожно поставив гостью на пол, склонился перед ней, пытаясь подставить хотя бы не лицо, а спину; но Лидочка тут же воспользовалась этим его положением и, схватив беднягу для верности за волосы, со всей дури въехала ему коленкой по носу. Закапала кровь…

– Пошли… Быстрее… Пока этот медведь не опомнился…- Она схватила нас за руки и потащила прочь. Объяснять ей что-либо сейчас было совершенно бессмысленно: я едва успел подхватить её сумку…

…На стоянке такси нас догнал полисмен и мягко, но однозначно предложил пройти с ним для дачи показаний. Лидочка, сообразив, что речь пойдёт, прежде всего, о ней, хотела отвертеться фразой, что она "в этой стране ни к кому и ни к чему не имеет никаких претензий", но, во-первых, на блюстителя порядка это особо не подействовало, а во-вторых – мы с Кароем, переглянувшись, поняли, что надо идти и выручать Джакуса.

В участке нас сразу же развели в три разные комнаты и каждого попросили вкратце описать происшедшее. Мы с Кароем объяснили всё, как есть – дескать, встречали втроём девушку одного из нас, которая знает в лицо только его одного. Третий опоздал и, подлетев, попытался излить свою радость характерным для него способом. Девушка этого не поняла и попыталась выразить ему своё недовольство характерным для неё способом. Поскольку она его в лицо не знает – мы не стали ей сразу же объяснять суть происшедшего, а поспешили удалиться, чтобы рассказать всё в более спокойной обстановке. А сейчас мы просили бы досточтимых стражей порядка предоставить нам возможность самим объяснить ей, что произошло. Стражи не очень-то поверили – но, поскольку показания всех троих совпали – проверив документы и всё записав, всё же нас отпустили. Некоторые поверили – и прыскали в своих углах, не в силах сдержать смех, когда мы проходили через дежурку. Джакус задержался чуть дольше – пытался привести в порядок свой покалеченный нос.

…Выйдя из участка, Мы расположились неподалёку – прямо в зале ожидания. Усевшись так, чтобы выход из сего благочестивого заведения представителей власти был в нашем поле зрения, мы принялись наперебой рассказывать Лидочке, что это есть не "огромный бородатый дядька", а просто Джакус, который обожает всех хорошеньких женщин, совершенно ничего не требуя и не ожидая от них взамен. С нами он пришёл сюда встречать Лидочку, но опоздал, потому как бегал к другой хорошенькой женщине выяснять, когда прилетит Лидочкино "корыто"… Лидочка то слушала недоверчиво, то несмело улыбалась, наконец – при слове "корыто" – прыснула в кулачок. Как раз к этому времени подоспел Джакус.

– Ребятки, спасите меня от него…- Пробормотала Лидочка,- я его боюсь…

– Такой страшный?- Усмехнулся я.

– Да нет…- Лидочка нагнулась и старательно занялась застёжкой на сапоге,- просто, когда я поддала ему коленкой, там что-то сильно хрустнуло…- Покраснев, пробормотала она. И смех, и грех… Не могу сказать, чтобы нам не было жаль Джакуса – но мы оба не могли удержаться от смеха, когда он подошёл к нам, настороженно поглядывая на Лидочку и прикрывая нос рукой. Объяснения были недолгими – вскоре мы направились к выходу, при этом Джакус и Лидочка периодически поглядывали друг на друга: он – настороженно-опасливо, она – недоверчиво-виновато. При этом Джакус продолжал прикрывать рукой свой нос: когда он ненароком споткнулся и на мгновение отнял руку – я, мельком взглянув на него, наконец понял, что к чему: нос распух и стал, в основном, багрово-красный, местами переходящий в сизый или фиолетовый. Карой, тоже обративший внимание на это чудо природы, покачал головой и, порывшись в записной книжке, подошёл к ближайшему телефону.