Всегда в продаже - [7]
КИСТОЧКИН (Треугольникову). Сейчас скажет: в них есть мечтательность и наивный секс.
ИГОРЬ. В них есть мечтательность и наивный секс.
ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Ну и дела!
КИСТОЧКИН (Игорю). Вот товарищ с Севера приехал, он не понимает твоей любви к джазу. Строителям коммунизма, понимаешь ли, джаз не нужен, рок не нужен, вся эта херня не нужна. Им песни нужны, романтика!
ИГОРЬ (запальчиво). Это ошибка, заблуждение. Джаз – ведь это тоже романтика, товарищ! О, будет когда-нибудь у меня огромный потрясный концерт! Товарищ, я берусь в один вечер привить вам любовь к джазу!
ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Продолжай, продолжай, кореш!
Игорь берет трубу и начинает играть свою тему. Он играет, закрыв глаза, забыв обо всем на свете.
КИСТОЧКИН (Треугольникову). Смешно?
ТРЕУГОЛЬНИКОВ (хмуро). Очень.
КИСТОЧКИН (Игорю). В молочную кухню опоздаешь, парень
Игорь играет.
КИСТОЧКИН. Игорь, за прикормом опоздаешь!
Игорь играет.
КИСТОЧКИН. Ох, достанется тебе от Элки!
Игорь играет.
КИСТОЧКИН. Кочумай!
ИГОРЬ (кончает игру). Что?
КИСТОЧКИН (подходит к нему). Тебе башли нужны?
ИГОРЬ (жалко бравируя). Башли мне всегда позарез.
КИСТОЧКИН. На!
ИГОРЬ. С какой стати?
КИСТОЧКИН (усмехается). За игру.
ИГОРЬ. Хм, первый раз мне забашлили за такую игру. (Берет деньги, уходит.)
КИСТОЧКИН (Треугольникову). Смех, правда?
ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Такая уж потеха…
На сцене в пространстве между столом Принцкеров и столом Аброскина встречаются Оля и Футболист.
ФУТБОЛИСТ. Привет. Ты куда?
ОЛЯ. Я никуда. А ты?
ФУТБОЛИСТ. Я на тренировку.
ОЛЯ. А-а-а-а… (Равнодушно отворачивается.)
ФУТБОЛИСТ. Ну, значит, как там насчет жизненных планов?
ОЛЯ (манерно). По общему мнению, ты – малоперспективный товарищ.
ФУТБОЛИСТ. Ошибка. Если хочешь знать, только еще иду к зениту славы. Если хочешь знать, сочетаю в себе качества силового игрока с тонким пониманием тактики. А дальше что – тренерские курсы, профессия не хуже других. Материально тебя обеспечу…
ОЛЯ (кокетничает). А морально? А духовно? А в смысле любви?
ФУТБОЛИСТ. Уровень повышу, не волнуйся. А в смысле любви… (Пытается ее обнять.)
ОЛЯ (разрешает себя обнять, но сразу отскакивает). О чем ты говоришь? Ведь я еще несовершеннолетняя.
ФУТБОЛИСТ. А в принципе согласна?
ОЛЯ (разыгрывая экзальтацию). О, конечно, в принципе я за! Ты только забивай побольше голов, мой милый! Я хочу, чтобы мой рыцарь был в зените славы, чтобы слава его гремела по всем материкам и океанам, я хочу совершить с ним путешествие на летающей тарелочке! (Уходит.)
Футболист, мрачный, выходит на просцениум.
КИСТОЧКИН (показывая Треугольникову на Футболиста). Явление третье – те же и футболист. Привет, Буль! (Тихо.) Сейчас уж мы посмеемся.
ФУТБОЛИСТ. Привет, Женя!
КИСТОЧКИН. Буль, тут дружок у меня приехал с Севера, большой любитель футбола. Хочет с тобой познакомиться.
ФУТБОЛИСТ (здоровается с Треугольниковым). А что футбол…
КИСТОЧКИН. Что-то не пойму, Буль, – разочарование в футболе?
ФУТБОЛИСТ. А что футбол – каторга!
КИСТОЧКИН. Такие настроения в начале сезона? Придется сигнализировать в Центральный совет.
ФУТБОЛИСТ. А что такое футбол? Булыгу в ноги, полил в угол, тащи, рабочий!
КИСТОЧКИН (в восторге). Я ведь тебе, Петька, обещал паноптикум – смотри, какой прекрасный человек!
ФУТБОЛИСТ (обращаясь в зал). А что футбол? Говорят, извилины стираются, когда играешь головой. Смотри, говорят, знаменитый футболист идет, а сами потом хихикают: ну и будка, мол, шесть на шесть. В консерваторию, говорят, футболисты не ходят, и вообще все они – пижоны и дураки. Мне Беккенбауэр как-то говорит: плюнь, говорит, Булька, на них на всех и развивай прыгучесть, твои, говорит, ноги золото могут делать. А что для меня футбол? Может, для меня настоящий футбол только и был, когда пацаном на Хорошевке мяч гонял. А иной раз в спортлагере забудем, что мы знаменитые, золотые, такие-растакие, и вот тогда бывает настоящий футбол. А если мы в режиме, значит, на девочек и не гляди, а после игры и самому тебе все до лампочки. А я ее люблю, как моряк с парусного корабля, а она как туманное виденье. А вы говорите – футбол! (Уходит.)
КИСТОЧКИН (изнемогает от смеха). Ой, ой, вот потеха-то…
ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Такая уж потеха…
На сцене появляется Оля. Она подходит к столику, за которым в прежней позе сидит Светлана.
ОЛЯ. Здравствуй, Света!
СВЕТЛАНА. Здоровались уже.
ОЛЯ. Что ты делаешь?
СВЕТЛАНА. Готовлюсь к экзаменам.
ОЛЯ. Разве осенью готовятся к экзаменам?
СВЕТЛАНА. Нынче весна, ты что, забыла?
ОЛЯ. Так не готовятся – без книг и без конспектов.
СВЕТЛАНА. Да я и не готовлюсь, кто тебе сказал? Я просто думаю. Я такая девушка – мучающаяся, думающая…
ОЛЯ. О чем ты думаешь?
СВЕТЛАНА (встает). Дать Кисточкину или нет?
ОЛЯ (вздрогнув). Ты его любишь?
СВЕТЛАНА. Ну!
ОЛЯ. А он тебя?
СВЕТЛАНА. У-у-у!
ОЛЯ (неожиданно начинает плакать в три ручья). Такая, да? Такая стала?
СВЕТЛАНА. Брось, не плачь, все заживет.
ОЛЯ (сквозь слезы). Ты красивая, гордая, грубая, тебе двадцать лет… Вон ты какая – милая моя…
СВЕТЛАНА. Тебе нравится Кисточкин?
ОЛЯ. Нет! Наверное, только мне он и не нравится. Все в нашем доме от него в восторге – и умница, и весельчак, и красавец, стильный такой и путешественник, а мне он не нравится.
Это повесть о молодых коллегах — врачах, ищущих свое место в жизни и находящих его, повесть о молодом поколении, о его мыслях, чувствах, любви. Их трое — три разных человека, три разных характера: резкий, мрачный, иногда напускающий на себя скептицизм Алексей Максимов, весельчак, любимец девушек, гитарист Владислав Карпов и немного смешной, порывистый, вежливый, очень прямой и искренний Александр Зеленин. И вместе с тем в них столько общего, типического: огромная энергия и жизнелюбие, влюбленность в свою профессию, в солнце, спорт.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Врач по образованию, «антисоветчик» по духу и самый яркий новатор в русской прозе XX века, Аксенов уже в самом начале своего пути наметил темы и проблемы, которые будут волновать его и в период зрелого творчества.Первые повести Аксенова положили начало так называемой «молодежной прозе» СССР. Именно тогда впервые появилось выражение «шестидесятники», которое стало обозначением целого поколения и эпохи.Проблема конформизма и лояльности режиму, готовность ради дружбы поступиться принципами и служебными перспективами – все это будет в прозе Аксенова и годы спустя.
Блистательная, искрометная, ни на что не похожая, проза Василия Аксенова ворвалась в нашу жизнь шестидесятых годов (прошлого уже века!) как порыв свежего ветра. Номера «Юности», где печатались «Коллеги», «Звездный билет», «Апельсины из Марокко», зачитывались до дыр. Его молодые герои, «звездные мальчики», веселые, романтичные, пытались жить свободно, общались на своем языке, сленге, как говорили тогда, стебе, как бы мы сказали теперь. Вот тогда и создавался «фирменный» аксеновский стиль, сделавший писателя знаменитым.
В романе Василия Аксенова "Ожог" автор бесстрашно и смешно рассказывает о современниках, пугающе - о сталинских лагерях, откровенно - о любви, честно - о высокопоставленных мерзавцах, романтично - о молодости и о себе и, как всегда, пронзительно - о судьбе России. Действие романа Аксенова "Ожог" разворачивается в Москве, Ленинграде, Крыму и "столице Колымского края" Магадане, по-настоящему "обжигает" мрачной фантасмагорией реалий. "Ожог" вырвался из души Аксенова как крик, как выдох. Невероятный, немыслимо высокий градус свободы - настоящая обжигающая проза.
Страшные годы в истории Советского государства, с начала двадцатых до начала пятидесятых, захватив борьбу с троцкизмом и коллективизацию, лагеря и войну с фашизмом, а также послевоенные репрессии, - достоверно и пронизывающе воплотил Василий Аксенов в трилогии "Московская сага". Вместе со страной три поколения российских интеллигентов семьи Градовых проходят все круги этого ада сталинской эпохи.