На сцене праздничный стол, вокруг стола очень тесно сидят люди. Это семейство Принцкеров и их гости. Пирушка, как видно, уже перешла в завершающую фазу. Слышны вялые вспышки смеха.
ГОЛОС БАБУШКИ. Может быть, еще рыбы?
В просцениуме пара танцующих, Кисточкин и Светлана Аброскина. Танцуют лихо.
КИСТОЧКИН. Сразу чувствуешь, когда у тебя под рукой спортсменка.
СВЕТЛАНА. Хорошо, что ты принес свои пластинки, а то можно было бы обалдеть от жратвы и сдохнуть от скуки.
КИСТОЧКИН (поглаживая девушку по спине). Ну и спина у тебя, Светка!
СВЕТЛАНА (иронически). Хоть бы раз сказал мне нежное слово.
За столом оживление. Поднимается папа Принцкер, толстый смешной человек.
ГОЛОСА. Последний тост!
Сейчас Марк нас посмешит!
Ой, у меня уже животики болят!
Марк Борисович, просим!
Света! Женя! Идите сюда!
КИСТОЧКИН. Сейчас Марк опять начнет про пожары…
СВЕТЛАНА. Не может быть, он говорил про них в прошлом году.
ПРИНЦКЕР. Дорогие гости, желаю вам пожаров, наводнений, болезней…
МАМА ПРИНЦКЕР (явно подыгрывая мужу). Марк, ты с ума сошел!
ПРИНЦКЕР. Разводов, увольнений… (ликующе) избежать!
Громовой хохот семейства и гостей. Все чокаются, выпивают, закусывают.
БАБУШКА. Женя, возьмите к селедке масло.
КИСТОЧКИН. Спасибо, я не ем масла. БАБУШКА. Как? Селедку без масла?
КИСТОЧКИН (Светлане). Третий год у них столуюсь и каждый день бабка меня доводит с этим маслом к селедке.
СВЕТЛАНА. Милые люди.
КИСТОЧКИН (задыхаясь от смеха). Еще какие милые!
Гости прощаются с хозяевами.
Светлана и Кисточкин медленно танцуют. Аброскин смотрит на них, потом выключает радиолу, но молодые люди еще несколько секунд танцуют без музыки.
АБРОСКИН. Светлана! Идешь домой?
СВЕТЛАНА. Нет, папа, я погуляю немного с Кисточкиным.
Аброскин целует руки маме Принцкер, Бабушке, дочке (комически), обнимает Марка Борисовича.
На просцениум развинченной фатоватой походкой выходит Игорь и его жена Элла.
ИГОРЬ (Кисточкину и Свете). Кирянства было мало. Что это за именины?
СВЕТЛАНА. Зато жратва какая!
КИСТОЧКИН. Одна рыба-фиш чего стоит.
ИГОРЬ. Точно. Давно я так не ел!
ЭЛЛА. Бедный мой муж, голодом его морят.
СВЕТЛАНА. Погуляем немного, ребята?
ЭЛЛА. Мне надо Нинку кормить.
КИСТОЧКИН. Ну, пока!
Парочки уходят в разные стороны. Проходят трое мужчин – Аброскин, Нытик и Здоровяк.
ЗДОРОВЯК. Ни капли алкоголя, ни капли никотина, упорядоченная половая жизнь – вот мой секрет. Вот почему я Никогда Ничем НЕ БОЛЕЛ.
НЫТИК. Надо же, такая воля…
АБРОСКИН. А крылышки у вас не растут?
Уходят.
Семейство Принцкеров и Футболист дружно убирают со стола, перетирают посуду.
ОЛЯ (со вздохом). Какая Света стала красивая!
ПРИНЦКЕР. Кажется, все было прилично. У гостей хорошее настроение, у меня тоже. (Напевает.) Еду домой я в трам-вае-е-е…
БАБУШКА. Гостям понравилась моя рыба?
ДОЧКА. Ты же слышала, все хвалили, только и говорили о твоей рыбе.
БАБУШКА. А тебе понравилась?
ОЛЯ. Ничего.
МАМА (строго). Ничего – это дохлая лошадь.
БАБУШКА. Что она сказала?
ОЛЯ. Я сказала – ничего, рыба ничего.
Марк Борисович все время напевает, он в отличном настроении.
БАБУШКА. Мой муж, а твой дедушка говорил: ничего – это дохлая лошадь…
ОЛЯ (Футболисту). Буль, а тебе понравилась Света?
ФУТБОЛИСТ. Ничего.
Все смеются.
МАМА ПРИНЦКЕР. Дочь профессора, а такие вызывающие манеры, такие ужасные слова…
ФУТБОЛИСТ. Студентки все так говорят.
ОЛЯ. А ты откуда знаешь?
МАМА. И потом эта походка… А мордочка у нее какая-то птичья.
БАБУШКА (авторитетно). Зато у нее хорошее тело, это факт, а не реклама.
МАМА. Если бы она вела себя прилично, никто и не заметил бы, что у нее хорошее тело. Буль, вам пора спать.
ФУТБОЛИСТ. Вы не правы.
ПРИНЦКЕР. Спать, Буль, спать, ведь вы же режимный спортсмен.
ФУТБОЛИСТ (глядя на Олю). Вы не правы.
ОЛЯ. Иди спать.
ФУТБОЛИСТ. Ты не права.
БАБУШКА. Спать! Спать!
Футболист, угрюмо ворча, уходит. За ним уходят Бабушка и Оля. Возле стола остаются супруги Принцкер.
ПРИНЦКЕР. Ну, слава богу, все прошло прилично. Скромно, но прилично.
МАМА (обнимает его). Ну вот, Марк, тебе уже и пятьдесят.
ПРИНЦКЕР. Полвека! Это же ужас!
МАМА. И все мы живы и здоровы, и Оля уже большая, а помнишь, боялись, что не будет детей. Может быть, стоило устроить именины более пышно, в ресторане «Будапешт»?
ПРИНЦКЕР. Все было вполне прилично…
МАМА. Но в ресторане никогда не сделают такой рыбы. И вообще, в ресторане никогда не знаешь, чем тебя накормят.
ПРИНЦКЕР. Конечно. Можно, я тебя поцелую?
МАМА. Марк, какой ты стал толстый… А ведь был футболистом, как Буль, офсайдом…
ПРИНЦКЕР. Инсайдом…
МАМА. Ты был таким мощным, мускулы у тебя так и катались, ты носил меня на руках и в буквальном, и в переносном, а сейчас никак.
