Всегда в бою - [145]

Море, солнце, весенний ветер. Бредут многотысячные колонны пленных. Длинный пляж завален вражеской техникой и оружием. Сгрудились сотни автомашин, торчит лес пушечных стволов. Богатые трофеи! И хотя под Пиллау еще гремит канонада, бойцы говорят уже о скором окончании войны, о доме.

17 апреля армию вывели из первого эшелона. Несколько дней спустя у нас состоялся большой праздник. Чествовали военнослужащих, отличившихся в Кенигсбергской операции и во время разгрома земландской группировки. Тысячи воинов были удостоены правительственных наград. 67 человек получили звание Героя Советского Союза. Причем в 126-й дивизии полковника Сафронова это высокое звание заслужили 21 солдат, сержант и офицер. Героями Советского Союза стали командиры корпусов Александр Сергеевич Ксенофонтов и Антон Иванович Лопатин, мне была вручена вторая медаль «Золотая звезда».

Более недели 43-я армия находилась в резерве 3-го Белорусского фронта. Война шла к концу, советские армии стремительно продвигались в глубину Германии, бои в Берлине шли уже за центральные кварталы. Мы со дня на день ждали известий о падении столицы фашистского рейха. Казалось, что нам вряд ли придется участвовать в боевых действиях. Но — пришлось!

25 апреля армия получила приказ «совершить марш в район Мариенбурга (30 км юго-западнее города Эльбинг), где войти в состав войск 2-го Белорусского фронта». Одновременно поставлена была и боевая задача: «Уничтожить группировку противника западнее и юго-восточнее города Данциг»[128].

Что же представляла собой эта группировка? Как она возникла? В ходе зимнего наступления советские войска, прорвавшись от рубежа Вислы к Одеру, одновременно отбросили на север, в Восточную Померанию, фашистскую группу армий «Висла». Разгром ее потребовал значительного времени и усилий. К концу марта войска 2-го Белорусского фронта и правого крыла 1-го Белорусского фронта разгромили группу армий «Висла» и на широком фронте вышли к побережью Балтийского моря от устья Одера на западе до Гдыни и Данцига (Гданьска) на востоке. Однако 2-я немецкая армия, отходившая в северо-восточном направлении, сумела удержаться на приморских плацдармах в районе Данцига и Гдыни. Теперь она оказалась в глубоком тылу 2-го Белорусского фронта, участвующего в Берлинской операции. Естественно, что ликвидация данцигской группировки противника являлась важной задачей, о чем пишет в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза Г. К. Жуков[129]. Этими обстоятельствами и была вызвана переброска 43-й армии из-под Кенигсберга к Данцигу и Гдыне.

Армия, получив приказ, в тот же день начала марш. Пройдя около 170 км по дорогам Восточной Пруссии, вдоль берега залива Фришес-Хафф, мы в первых числах мая сосредоточились в назначенном районе, а затем сменили на переднем крае оборонявшиеся здесь части — 153-й укрепрайон и 5-ю мотострелковую бригаду.

С КП армии, из города Мариенбурга, я связался по ВЧ с командным пунктом 2-го Белорусского фронта. Признаюсь, волновался, ожидая, когда возьмет трубку Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский. Вспомнилась битва за Москву, Озерна, Истра, город Дедовск, родная дальневосточная дивизия. Где-то она теперь? Но вот — знакомый голос:

— Слушаю!

— Товарищ маршал, войска сорок третьей армии сосредоточились в исходных районах…

— А, это ты, сибиряк? Опять — ко мне?

Он сказал это так, будто расстались мы не три с лишним года назад, а только вчера. И волнение мое как рукой сняло. Ничего не забыл Константин Константинович, ни в чем не изменил себе.

— Беспокоит меня этот фон Заукен, — продолжал маршал, — заставляет оглядываться на тылы. Ну, я рад, что ты пришел. Прижми его хорошенько, чтоб не пикнул.

— Прижмем, товарищ командующий…

Генерал фон Заукен возглавлял 2-ю немецкую армию. По данным, которыми мы располагали, прибыв под Данциг, эта армия имела четыре пехотные и одну танковую дивизии, а также ряд отдельных полков и батальонов. Общая численность армии оценивалась в 20–25 тысяч солдат и офицеров[130], что примерно равнялось численности нашей 43-й армии (26 тысяч человек).

Отмечу заранее, что сведения о противнике, его боевом и численном составе оказались преуменьшенными. В действительности враг превосходил нас многократно и в живой силе, и в технике. Это было тем более опасно, что мы, готовясь к наступлению, не получили никакого усиления ни в артиллерии, ни в танках.

6 мая я доложил командующему фронтом план наступления, он его одобрил, заметив при этом, что капитуляция всех вооруженных сил гитлеровской Германии вопрос нескольких дней.

— Но, — добавил он, — будь готов к тому, чтобы заставить Заукена капитулировать силой оружия. Такой оборот событий не исключен.

8 мая в Берлине был подписан акт о безоговорочной капитуляции немецко-фашистских вооруженных сил. Нам сообщили об этом по радио, весть мгновенно разнеслась по частям, и небо над Балтикой озарилось вспышками тысяч выстрелов. Великой Победе салютовали все, кто носил оружие. Передний край противника безмолвствовал. 9 мая с утра оттуда потянулись в наш тыл колонны капитулировавшей 2-й немецкой армии. Мы приняли тысяч семьдесят пленных, а потоку, казалось, не было конца.