Всегда летальный диагноз - [4]

Мы уже подошли к автомобилю, и Марина отперла дверцы «Жигулей».

– Кстати о деньгах, – сказала она, озабоченно морща лоб. – Я рассчитывала обойтись без спонсоров. Но теперь чувствую, что эти надежды напрасны и мне придется пойти по миру с протянутой рукой… У меня капиталов – тысячи три, не больше.

– Тогда поехали с протянутой рукой ко мне, – предложил я. – У меня найдется пара тысяч. А недостающее я позаимствую у своей соседки. Думаю, она не откажет в таком пустяке…

Марина отпустила ручной тормоз, повернула ключ в замке зажигания.

– В общем, в результате у меня будет гладкая кожа и чистые карманы, – иронически заключила она.

– Твой психологический настрой далек от идеального, – заметил я. – Придется провести с тобой сеанс психотерапии, чтобы внушить тебе уверенность в правильности избранного пути… – Я прикоснулся к ее плечу и попросил ехать к Садовому кольцу. – Заедем ко мне прямо сейчас, пока сомнения не взяли в тебе верх.

Марина слегка улыбнулась.

– Не очень представляю тебя в роли человека, внушающего уверенность, – заявила она. – Рядом с тобой я всегда ощущаю предчувствие какой-то катастрофы.

– Это еще один довод в пользу частной клиники, – заметил я. – Поскольку меня заведомо там не будет, ты будешь избавлена от любого рода катастроф. Все пройдет гладко, уверяю тебя!

Марина кивнула – так кивают женщины, когда хотят дать понять, что слова ваши их нисколько не убедили. В сущности, для меня было не столь важно, решила ли она изменить к лучшему свою внешность. На мое отношение это никак не могло повлиять. Но я видел, как угнетающе действовало на Марину сознание собственной неполноценности (на мой взгляд, безмерно преувеличенное!), как оно день за днем отравляло ей жизнь, и был настроен покончить с этим раз и навсегда. Встреча с Заболоцким была в этом отношении последней каплей, точкой отсчета, от которой отныне я намеревался двигаться только вперед.

Поэтому первым делом, чтобы не давать Марине времени на сомнения, я решил снабдить ее недостающими деньгами. Будучи человеком, одной ногой стоящим в прошлом, я хранил свои сбережения дома, а не в коммерческом банке, и в данный момент это представляло собой большое удобство. Кстати, так же поступала и моя соседка Ксения Георгиевна, на щедрость и великодушие которой я очень рассчитывал. Мы подъехали к моему дому, и Марина остановила машину. Я сбросил ремень безопасности и спросил:

– Ты поднимешься?

Марина отрицательно покачала головой.

– Пожалуй, я лучше посижу здесь и поразмышляю над своей судьбой, – сказала она с принужденной улыбкой. – Только ты, пожалуйста, недолго…

Я наклонился и поцеловал ее в губы.

– Разумеется, я сразу же вернусь, – пообещал я. – Женщина не должна размышлять слишком долго. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми…

Я вышел из машины и направился к своему подъезду. Здесь тоже асфальт был усыпан пожелтевшими листьями – листопад начинался всерьез, и нас опять ожидала долгая скучная зима. Откровенно говоря, мне не по вкусу московская зима. Я с удовольствием удрал бы от нее на какие-нибудь острова. Некоторые люди, наверно, так и делают. Будучи оптимистом, я надеялся, что когда-нибудь мне удастся последовать их примеру. А пока я вошел в подъезд и поднялся в лифте на седьмой этаж. Ксения Георгиевна открыла далеко не сразу – теперь она стала весьма осторожной. Однако через некоторое время, необходимое для идентификации моей личности, послышался звон цепочек и щелканье замков, и в дверях появилось сморщенное, немного встревоженное личико Ксении Георгиевны.

– Здравствуйте, Володя! – обрадованно произнесла она. – Заходите!

– Да, я зайду! – сообщил я, проникая в прихожую. – Вы знаете, Ксения Георгиевна, у меня к вам неожиданная и весьма деликатная просьба…

– Да? Это действительно неожиданно, Володя! – сказала старуха. – Обычно я надоедаю вам своими просьбами… Я с удовольствием помогу, если это будет в моих силах…

Мы прошли в комнату, залитую янтарным светом осеннего солнца. Ксения Георгиевна усадила меня на диван и сама уселась рядом, сгорая от любопытства.

– Речь пойдет о деньгах! – выпалил я, чтобы сразу внести в дело полную ясность.

Ксения Георгиевна всплеснула руками.

– Я почему-то сразу об этом подумала! – заявила она. – Что нужно молодому человеку? У молодых есть все, кроме денег, правда?

– Совершеннейшая правда, Ксения Георгиевна! – подтвердил я. – Но вы можете подумать, что мне нужно рублей сто, а мне нужно гораздо больше. Вы как-то обмолвились, что делаете накопления, покупая доллары…

– А что остается делать? – перебила меня старуха. – Ведь наши деньги как вода, Володя!

– Я пришел к тому же выводу, Ксения Георгиевна, – сказал я. – Поэтому хочу попросить у вас взаймы тысячу долларов. Скоро отдать не обещаю, но буду прикладывать к этому все усилия!

Не знаю, что ожидала услышать от меня Ксения Георгиевна, но на лице ее появилось явное облегчение.

– Тысяча у меня есть! – довольно заявила она. – Разумеется, я вам ее одолжу, Володя! И не думайте о том, чтобы срочно ее вернуть. Куда старым людям деньги! Только если не дай бог помирать соберусь… Но этого я пока делать не собираюсь! – с хитрой усмешкой заключила она.