Все заняты - [17]

Шрифт
Интервал

Трудно разговаривать с тем, кого нет перед тобой. Ариана зажгла свечку - словно подсунула записку под закрытую дверь. На следующий день она пришла опять. Божией Матери по-прежнему не было. Ариана стала приходить каждый день, и так всю неделю. Тщетно. Голубая Мария, гипсовая Мария исчезла. Стала невидимой, улетела. Она отправилась путешествовать по миру. Вчера в Аргентине, в одном кафе, Она повстречала Манеж. Та сидела со стаканом текилы и рисовала, рисовала, рисовала. Мария склонилась через ее плечо, посмотрела на рисунок, и Ей захотелось рассмеяться. Но сдержалась: смех Божией Матери такой громкий, что способен выбить все стекла в городе и даже в стране. Поэтому Мария подавила смех, лишь улыбнувшись: Манеж приехала на край света, чтобы нарисовать бутылку текилы! Ведь в мире полно других, более красочных вещей. Так нет. Не это интересует Манеж В школе искусства видеть она остается в первом классе. Она проезжает тысячи километров, чтобы рисовать ничтожные вещи: здесь - бутылку, там - вишню, чуть дальше - деревянный забор. Небесно-голубая Мария запечатлела поцелуй на левой щеке Манеж, но та ничего не заметила. Бело-голубая Мария села в глубине зала, послушала несколько танго и одну песню Селин Дион. У Марии каникулы. Она пока не думает о Своей капелле. Откроем правду: Богородица Мария устала. Устала от того, что в любое время к Ней приходят Ариана, месье Арман и все остальные. Однажды к Ней даже пришел месье Люсьеи, чтобы, подкрепляя свои слова цитатами, объяснить, что Бог не существует. Это уж чересчур. Мария их всех любит. Это Ее дети, но и у матери есть право иногда исчезать. Любая мать имеет право на отпуск, и Божия Матерь тоже, как и все остальные. Они спокойно подождут Ее возвращения. Ничего страшного в этом отсутствии нет. Тем временем Креветта смеется, как смеются все малыши: в горле у нее клокочет река, а по телу проходят волны радости.

Нет ничего более заразительного, чем свобода. Ариана возвращается из капеллы, где она не нашла никого, с кем могла бы поговорить, - и бросается на шею месье Арману: "Поедем путешествовать! Месье Гомез и остальные присмотрят за детьми. Уедем вдвоем как все влюбленные!". "В Венецию?" спрашивает месье Арман, который немного банален. "Нет, - отвечает Ариана, куда угодно, только не в Венецию". И они уезжают.

* * *

Крапо. Креве. /Crapaud-жаба; crevee-дохлая (фр.)/ Это лишь некоторые из прозвищ, которыми наградили Креветту дети из ее квартала. Тамбур наводит порядок с помощью кулаков. Тамбур не намерен шутить с любовью. Он любит свою сестренку, и поскольку он ее любит, она совершенна. У кого-то есть возражения? - Нет. Никто не осмелился бы сказать хоть что-нибудь против. Разве что про себя. И далеко, очень далеко от Тамбура: всем известно как он может врезать.

Мадемуазель Розе молчит. Уже несколько недель она красноречиво молчит. Молчит громко. Молчит - вот подходящее слово - благоговейно. Мадемуазель Розе, сама того не заметив, перешла от любви к месье Гомезу к любви к Богу. Это произошло постепенно.

Прекрасные желтые тюльпаны, возможно, причастны к этой перемене. Бог и месье Гомез имеют одно общее свойство: ни один из них не отвечает на любовь мадемуазель Розе, но все-таки в случае с Богом остается маленькая надежда. Месье Гомез - это уж точно - никогда не покинет свою мать. Бог менее предсказуем. Мадемуазель Розе каждое утро ходит в церковь молиться перед нишей Марии, все еще путешествующей. Тем лучше для мадемуазель Розе: с нее довольно матерей, которые держат под крылышком своих сыновей. Мадемуазель Розе любит Сына Марии, и это никого не касается, даже Самой Марии.

Месье Люсьеи никак не отреагировал на новую любовь мадемуазель Розе. Он этого просто не заметил. Чтобы обратить на это внимание, он должен был оторвать взгляд от книг. Месье Люсьеи читает поэзию, исключительно поэзию. Он читает поэтов как изголодавшийся, как больной. Он их проглатывает, и поэты излечивают его от горечи в сердце. Несколько раз за день он находит для себя сокровище. Как сумасшедший он входит в дом, просит тишины и громко читает вслух. Своими находками он всех утомляет. Последний раз он читал "Ад" из "Божественной комедии" Данте. Полностью. Никто не решился его перебить. В этом доме никто не осмеливается никого перебивать. Каждый смотрит свой сон прямо днем, параллельно со снами других. Все заняты.

Каждое утро перед домом останавливается почтальон, вытаскивает из сумки письмо от Манеж и открытку от Арианы и месье Армана. На открытках все меньше и меньше слов и все больше и больше восклицательных знаков. У всех все хорошо. Здесь никто не скажет правду, даже самую малую толику правды, крупицу правды - ту самую крошку, которая раздражает, попав под рубашку; которая теряется в постельном белье и лишает сна: у Креветты заячья губа. Никто из окружающих об этом не говорит, потому что никто этого не видит. Любовь обходит внешность стороной и, проходя мимо, сжигает ее. "Моя сестренка красивее ангела", - говорит Тамбур. И все в племени с этим согласны, в первую очередь мадемуазель Розе: новая любовь дарит ей новый ум. Она знает, что почерк Бога всегда удивителен и уникален. Божия печать - это сюрприз. Так почему бы ангелу не иметь заячью губу? У кого-то есть возражения?


Рекомендуем почитать
Что мое, что твое

В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.


Черные крылья

История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.


Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.