Все явное становиться тайным - [50]

— Кто они? Их двое, что ли, было?

— Ну да, двое. Этот, который… ну, внизу, Се-рега… И другой, он его Запором называл.

— Ну все точно, — обернулся к нам с Иркой Мамочка. — Ну, продолжай, рассказывай.

— Ну, они меня привели, не обманули. Вот, компьютер тут был и жрать давали, — пожал плечами мальчишка.

— Ну а чего они от тебя хотели?

— Ничего они от меня не хотели, — потупился он, глядя в угол. — Сказали просто, что если хочу тут жить и в компьютер играть, то можно.

Чувствовалось, что каждое слово теперь дается мальчугану с трудом, и, выдавливая все это из себя, он теребил себя то за ухо, то за подол грязной, когда-то бывшей светло-голубой рубахи.

— Ну я бы отсюда сам давно бы дал деру. Но здесь ничего, они меня не били. А дома чо… Отец щас в ЛТП, а мамка, я не знаю, где. Я подумал — поживу тут до лета, а потом к ребятам в карьер пойду.

— Во дела, — повернулся к нам Мамочка. — А где ж тогда Иркин Игорек?

— Да не знаю я, не знаю, — выдавила из себя Ирка и зарыдала пуще прежнего.

— А чего она ревет? — нахмурился мальчишка и посмотрел в сторону Ирки.

— Да вот, видишь, брат, у нее украли точно такого же Игорька, как и ты. Мы думали, что это твои Серега с Запором, а оказалось — нет.

— Так найдется, — уверенно сказал мальчишка. — Вы же меня нашли.

И почему-то от этих слов, сказанных не взрослыми, оперуполномоченными милицейскими чинами, а простым беспризорным мальчишкой, Ирка перестала всхлипывать, посмотрела на нас красными зареванными глазами и, заикаясь, сказала:

— Ну ведь мы… мы же его нашли, значит, мы… и моего Игорька разыщем, ведь верно? Ведь правильно? Ведь мы же можем!

Глава XIX ЯНАТАХА

Вот уж облом так облом получили мы на даче Олега Щеглова! И вроде бы благородное дело хотели провернуть, а получилось все, как любит выражаться мой папаня, "черт-те что и сбоку бантик". Естественно, после этих событий все мы здорово упали духом и тащились к станции еле-еле, будто только что нас приговорили к ссылке на вечное поселение в самых крайних точках самого Крайнего Севера.

Олег изредка посматривал в нашу сторону, хмыкал и только потирал свои натруженные о Серегину челюсть кулаки, которого он после "мужского разговора" отпустил восвояси. Мамочка, что-то бурча насчет отвратительных дорог, прыгал через лужи. Ямаха двигалась вперед, нагнув голову и плотно сжав губы. Я-то ее знала уже не один год и сразу видела, что она напряженно о чем-то размышляет и никак не может смириться с нашим положением.

Да и сама я чувствовала себя неважнецки. Казалось, один лишь беспризорник Игорек рад своему нежданному избавлению от плена. Правда, он становился то пунцово-красным, то бледным, когда смотрел на тихонько плачущую Ирку, но со свойственным мелкотне непостоянством настроения его лицо тут же менялось, когда он начинал вертеть головой по сторонам, следя за передвижениями какого-то диковатого котенка, который воображал, что он на нас охотится.

В электричке Ирка не выдержала и разрыдалась так, будто родители собрались отдавать ее в детдом. Мы, конечно, успокаивали ее. Но что мы могли? Совсем немного. Обещать, что мы обязательно найдем Игорька. Вот разобьемся в лепешку и найдем. Не знаю уж — то ли наши речи на нее подействовали, то ли то, что мы и в самом деле на протяжении этой истории не бросили ее, а распутали-таки не одно, а целых два преступления, но ближе к Москве Ирка успокоилась, вытерла ладонями свои слезы, высморкалась в услужливо предложенный Мамочкой платок и, кусая губы, стала думать о чем-то своем.

Олег Щеглов покинул нас по пути, не забыв поблагодарить за то, что мы спасли его дачу от нашествия милиции, и попросив не рассказывать его родителям о том, что происходило на территории их собственности. Со своей стороны он обещал, что сейчас пойдет в яхт-клуб и поговорит с Запором как надо. Мы не стали уточнять, как именно надо говорить с людьми типа Лени, но догадывались, что в ближайшие дни в школе из-за опухшей физиономии он появиться не сможет.

Игорек, сделав нам на прощание ручкой, пошел в местный ЛТП проведать своего отца-алкоголика.

Все в этот день сходилось одно к одному, и наше мрачное настроение никак не мог поднять мелкий противный холодный дождик, который посыпался с неба, как только мы вышли на платформу Курского вокзала. Настроение у нас было такое никудышное, что до спасительного длинного козырька мы не бежали, как остальные нормальные пассажиры, а брели.

Однако в метро мы обсохли, согрелись, и я почувствовала, что в глазах Мамочки опять заплясали маленькие бесенята, говорящие о том, что чувство осторожного оптимизма к нему уже вернулось. Чтобы не оставлять Ирку одну, мы все приехали к ней на квартиру и поставили печально знаменитый чайник на газ.

— Ладно, — наконец прервал затянувшееся молчание Мамочка, — если мы будем сидеть сложа руки — ничем делу не поможем. Давайте разбирать ситуацию с самого начала.

Ирка благодарно посмотрела в его сторону и кивнула. Чувствовалось, что она готова разбираться хоть круглые сутки напролет и теперь уж от поисков не отступится.

— Первым делом, — сказал Мамочка, — поскольку мы выяснили, что вся эта гоп-компания украла не того Игорька, и похитители теперь не позвонят, нужно заявить в милицию. Вдруг произошло что-то неожиданное, и мальчик просто-напросто потерялся. Скажи, — обратился Мамочка к Ирке, — он в милиции смог бы назвать свой адрес?