Всё в твоих руках - [20]

Она упрямо замотала головой.

– Вы ничего не можете сделать. – Ей было трудно говорить. Его губы находились слишком близко, теплое и восхитительное дыхание обдавало ей лицо.

Она была уверена, что если бы он знал правду, то рассмеялся бы, а потом стал бы уверять, что при таких обстоятельствах действительно лучше всего будет уйти. Ей не вынести такого унижения и разочарования.

– Разве вы можете подарить мне детей? – В смятении она закусила губу. Это выскочило помимо ее воли! Она следила за его лицом, надеясь, что он не воспримет ее слова в том смысле, который она вложила.

Его глаза стали больше.

– Что?..

От приглушенного и скептического тона ее всю окатило холодной волной уныния. Было до боли очевидно, что такая идея не приходила ему в голову.

– Я хочу сказать... я хочу иметь мужа и детей. Семью. А работая на вас, я не бываю в обществе. Я не виню вас. Вы такой, какой есть. – Ей было неприятно, что у нее в голосе звучит тоска. – Вы работаете по восемьдесят часов в неделю и наслаждаетесь каждой минутой этой работы. То, что я ваша помощница, недостаточно для меня.

– Не говори глупостей. Рекламное дело у тебя в крови. Ты бы так хорошо не справлялась, если бы хотела...

– Вы ошибаетесь, – прервала его она. – Не уговаривайте меня остаться, я должна уйти.

– Не делай этого, Пибоди. Как я останусь без тебя?

Иззи была поражена иронией его вопроса. Вот он стоит на коленях около ее кровати и говорит, словно муж, пришедший в отчаяние оттого, что его любимая жена решила от него уйти. Вся разница в том, что Гейб по обыкновению назвал ее Пибоди, а не любимой или хотя бы Иззи!

– Я останусь на неделю, мистер Пэриш, – ответила она, с трудом скрывая страдание. – Но, когда мы возвратимся в Нью-Йорк, я уйду.

В последующие два дня многочисленные события вновь и вновь сводили вместе Иззи и Гейба, выдающих себя за любящих мужа и жену. Теперь они оба злились из-за того, как трудно стало изображать нежные взгляды и ласковые прикосновения.

Иззи вся съеживалась от пустых фамильярностей: теплой руки Гейба у нее на талии и их переплетенных пальцев. Ей была неприятна сопровождавшаяся усиленным сердцебиением реакция на его близость, ненавистен его запах в воздухе, дразнящий, дурманящий голову и порождающий несбыточные мечты.

Хотя Гейб смеялся, улыбался и казался беззаботным гостем, в глубине его глаз она видела недоумение. Она была совершенно уверена, что никто в его прошлом, будь то в личном или в профессиональном плане, добровольно не уходил от него. Он был вне себя от мысли, что она одна из всех сотрудников в его офисе осмелилась проявить такое неповиновение.

Иззи почти не спала ночью, хотя Гейб не лег с ней в кровать, как угрожал. Он сидел в другом конце комнаты, работая над презентацией до рассвета. Иззи знала, что в конце концов он и засыпал там, потому что часто просыпалась от тревожных снов и видела: Гейб сидит в кресле и спит: ноги вытянуты и скрещены, голова прислонена к стене.

В среду все общество отправилось на пикник в уединенную бухту.

Хьюго был верен себе и носился, разливая чай со льдом и одновременно готовя барбекю. Сейчас он сидел, скрестив ноги, на траве и плел шляпу из соломы. Эту он изготавливал для Иззи. Он обещал, что до конца недели подарит всем гостям по шляпе. Хедда и Роджер Майлз уже получили свои. Хьюго, без сомнения, решил, что при такой бледной коже им требуется защита от солнца. В этих соломенных шляпах с большими полями пара из Чикаго выглядела нелепо и совершенно не на месте.

Наблюдая за тем, как Хьюго то напевает и сосредоточенно плетет, то вскакивает с места, чтобы убедиться, что стаканы у всех наполнены, Иззи только улыбалась. Хотя Верты то и дело отпускали ехидные замечания за его спиной, а Майлзы уж точно были не в восторге от окружения, все странные мелочи, которые совершал Хьюго, поднимали настроение Иззи. В те минуты, когда она не смотрела на Гейба.

У него, как всегда, имелся при себе блокнот, куда он время от времени записывал свои мысли и идеи. Его презентация «Ням-ням» была назначена на завтрашнее утро.

Хозяйка улыбнулась.

– У вас прекрасный вид. Щеки пышут здоровым румянцем.

Иззи знала, что покраснела, но это – от ощущения вины. Она откусила кусочек чипса и украдкой взглянула на Гейба. Он смотрел на океан, но она знала, что Гейб его не видит. Вся его энергия, все существо были направлены на работу.

Клара придвинулась к Иззи.

– Я вижу, что вам нравится мой Хьюго.

Иззи посмотрела, как он плетет шляпу и напевает, и улыбнулась. Улыбнулась искренне. На Хьюго были мешковатые полосатые, как матрас, шорты и желтая футболка с большой улыбающейся рожицей спереди. Его собственная сплетенная вручную соломенная шляпа сползла так далеко на затылок, что казалось, будто он в каком-то желтом венце.

– Он замечательный. – Она посмотрела на Клару. – По-настоящему особенный человек. С таким открытым и любящим сердцем.

Теперь наступила очередь Клары краснеть.

– Было время, когда он был совсем не похож на теперешнего.

– В самом деле? – Иззи была потрясена. – Как это возможно?

У Клары пропала улыбка.

– Я приехала на работу к Хьюго после смерти мужа. До рождения мальчиков я работала секретаршей. Когда Реймонд скончался, оба наших сына учились в колледже. Мне нужна была работа, а Хьюго – секретарша. Он платил хорошие деньги, но был одержим работой. Настоящий тиран.