Все в твоей голове. Экстремальные испытания возможностей человеческого тела и разума - [38]
Если научиться регулировать этот выброс, очевидно, что со временем вы сможете произвольно сдерживать адреналиновую реакцию.
И все же у подавляющего большинства из тех, кто сегодня приходит на эти соревнования, любовь к гонкам с препятствиями объясняется проще. Большинство спортивных мероприятий в Америке — это соревнования, где есть победители и проигравшие. Одна команда побеждает другую, или же лидирует один чемпион. На современных соревнованиях по преодолению препятствий все иначе. Не считая топовых участников, на гонках с препятствиями цель не в том, чтобы победить соперника, а в том, чтобы преодолеть те испытания, что встречаются на вашем пути. Другими словами, я пришел не победить. Я, как и миллионы других участников, пришел, чтобы пройти до конца.
В начале первого я явился к старту, где человек с микрофоном и в камуфляжных армейских шортах созывал будущих спартанцев на площадку перед надувными воротами гоночного маршрута. Чтобы добраться туда, сотне участников нашей гонки пришлось одолеть первое препятствие: полутораметровую стену из фанеры и дюймовых досок. Просто чтобы прочувствовать, что нам предстоит.
— Когда я спрашиваю «Кто вы?», вы кричите «Спартанцы!» — объяснял человек с микрофоном. Стояла полуденная жара, но рутина, похоже, вовсе не утомляла нашего распорядителя. Когда он выкрикивал свой вопрос, губы его кривила зловещая ухмылка. И как только мы прокричали ответ, он начал скандировать спартанский боевой клич:
— Ару! Ару! Арууу! — «ура» морских пехотинцев по-гречески. Жена закатила глаза от такого ритуала и потребовала с меня обещание, что я не буду принимать в этом участия. Хотя в индустрии гонок с препятствиями и наблюдается гендерное равновесие — на каждых шестерых мужчин приходится четыре женщины, — все же в атмосфере на большинстве соревнований мужской шовинизм бьет ключом. Я все-таки ору. В конце концов, мы же спартанцы.
Заструился дымок хлопушки, послышался неспешный гул, и легион будущих спартанцев, обтянутых синтетическими беговыми шортами, в головных повязках и полных нервной энергией, рванул вверх по поросшему зеленой травой склону, где зимой проходит лыжная трасса. Мы с женой держались в середине. Метров сто все стадо неслось пулей, но, по мере того как уклон становился все круче, толпа сбавляла ход.
На этой десятикилометровой дистанции, которую называли «короткой», было трудно определить, связан ли такой темп с какими-то ожидающими нас впереди действительно суровыми испытаниями, о которых хорошо известно лидерам гонки, или же это говорит лишь о том, что на таком пекле никто из нас не показал себя настоящим спортсменом-экстремалом.
Маршрут петлял, поднимаясь и спускаясь с гор, а едва выйдя на равнину, трасса резко обрывалась, спускаясь в мелкий, слегка прохладный водоем. Мы очертя голову бросались в него, а затем, облепленные жижей, устремлялись дальше, наталкиваясь на огромный сугроб снега, привезенного с горных вершин. На этом отрезке пути нам пришлось проползать под колючей проволокой, и мы ободрали все колени о зазубренные края смерзшихся кусков льда. По ногам у меня текла кровь. Вид этих царапин еще больше раззадорил меня. Я поднялся и рванул вниз, где нужно было перепрыгивать или перелезать через череду стен разной высоты. Пройдя 8 км, я вопреки своим надеждам был вымотан не так уж сильно. Я начал сомневаться, не стоило ли выбрать другой, двадцатипятикилометровой маршрут под названием «Зверь», где еще больше препятствий, а подниматься приходится еще на несколько сотен метров выше.
Но гонка пока не окончена. Мы с тысячей других трусим дальше. Вскоре наша трасса пересекает участок, где утомленные участники «Зверя» одолевают финальный отрезок маршрута. Они прошли на 16 км больше нас и выглядят соответствующе. Лица у них осунувшиеся и бледные от усталости, и вышагивают они заметно медленнее, чем мы, спринтеры. Мне немного завидно. Оба маршрута сливаются в один перед оградой высотой 2,5 м. Это стратегическая точка, где около 50 участников ждут своей очереди, чтобы перебраться через стену. Прямо передо мной — группа военнослужащих с базы неподалеку от Денвера.
Я наблюдаю, как бритоголовый прыщавый парень без рубашки с потеками крови от уже полученных царапин на икрах бросается к стене и подпрыгивает. Он хватается за выкрашенную в черный верхнюю дюймовую доску, ударяется всем телом о стену. Ему почти удается подтянуться, но силы оставляют его и он сползает вниз. Опустив глаза, он бежит назад к очереди, на ходу оправдываясь перед товарищами.
— Сержант не простит мне, если я не перелезу, — бормочет он, решительно настроенный одолеть преграду любой ценой.
Я терпеливо слежу, как он во второй раз вписывается лицом в фанерную стену. На третий раз приятель, подтолкнув его, помогает солдату перелезть.
