Всё у тебя есть, беги давай! - [21]

– То, что является объектом нашей психической жизни.

Объектом моей психической жизни являлась подступающая бездна беспричинной тошнотной тревоги и ощущение желеобразной бессмысленности. Я вышла с лекции в туалет, потом вышла из института и больше туда не возвращалась. Это был третий раз, когда я не оправдала чьих-то ожиданий. Началась самая затяжная депрессия в моей жизни.

В тот же год вслед за отцом умер и мой дедушка. Единственный мужчина, которого я знала и в котором была уверена. Я располнела и не смотрела на себя в зеркало. Я не она! И тогда в первый раз и побежала. Моим убежищем стал подвал с надписью «Тренажерный зал», с захудалой беговой дорожкой. В те минуты мне становилось жарко внутри и больно. Но не на душе, а в мышцах, и снова кололо где-то в правом боку. И со всей накопившейся злостью на бессмыслицу, на жалость к себе, на чужие ожидания я, возможно, именно на бегу в первый раз в жизни задумалась о собственных ожиданиях.

Через пару десятков лет я снова побегу. Уже к себе.

Тогда же я просто хотела похудеть. На килограммы проще злиться. Началась борьба, борьба со своим телом: вытопить это желе из себя. Я перепробовала все диеты и голодовки. Вот похудею на десять килограммов, и будет мне счастье!

В то время я знать не знала о существовании психотерапии. И о влиянии физической нагрузки и практик внимательности на снижение стресса, конечно же, тоже. Я интуитивно делала то, от чего становилось хоть немного легче.

У каждой из нас есть свои истории родом из детства. Но когда маленькая девочка становится взрослой по паспорту, она может стать взрослой и по факту принятия ответственности за свою жизнь. И не столь важно, что произошло с нами в детстве. Важно то, что мы делаем сейчас с тем, что произошло с нами в детстве.

О случившемся в моем прошлом никто не говорил, словно этого не было. И я долго не могла говорить об этом. Но разве молчание – не тот же костыль или гипс, который мы накладываем на душу в надежде временно облегчить себе жизнь?

В моменте чуть менее больно, но если не снимать этот гипс с души, то так и остаешься поломанной внутри, не даешь себе шанс восстановить себя целиком.

«У меня есть папа», – говорю я себе.

Ничего. Это ничего, что, когда я произношу эту фразу, у меня ничего не отзывается образами, не екает чувством, не вспоминается отрывками. Это ничего, что ничего. У меня все равно есть папа.

Даже если случилось то, что случилось. Даже если я его совсем не знала. Даже если никогда не разговаривала с ним наяву.

Все у меня есть, и папа тоже, потому что иначе не было бы меня. И это важно.

Потому что если на месте папы в душе черная дыра, то ее не заполнить ни достижениями, ни отношениями, ни едой, ни попытками убежать от себя. Это место только для него, и никто другой не может его занять.

Глава 5. Это не навсегда, живи давай!

Настоящее открытие – это не поиск новых земель, а взгляд на мир новыми глазами.

Марсель Пруст

Между морем и горами

После Самуи стало ясно, что в Новосибирске мы с семьей жить не только не хотим, но и не будем. Не хотим возвращаться в бесконечную зиму, в город, где заболел наш сын. У мужа тогда как раз была работа в Москве, и мы приняли очередное сумасшедшее решение – переехать в Сочи. Потому что море, потому что детям будет лучше для здоровья и потому что можно бегать по набережной круглый год, не одеваясь как капуста.

Муж прилетал к нам на выходные, пара часов – и он с нами. По московским меркам, как время на пробки потратить. Когда я дала внутреннее добро на то, чтобы мы жили на два города, многие спрашивали:

– А как же ты его «отпускаешь»?

Не отпускать можно собаку с поводка, а взрослого человека, пусть и с печатью в паспорте, нельзя. Не дать любимому человеку двигаться вперед из-за собственных страхов? Или дать, но жить самой в постоянном страхе? Так себе выбор. Сделает это жизнь счастливее, станет гарантом семейного счастья? Может, лучше сосредоточиться на любви?

И мы решили: попробуем! Ведь пожить у моря – это не только далекая забугорная мечта. Воплотить ее можно и в рамках нашей огромной страны.

А еще в Сибири зимой я не могу бегать, могу только мерзнуть и спать. Есть люди в русских селеньях, которые обожают зиму, снег и бегают в любую погоду, но я не они, только уже совсем в другом смысле. Я бы счастливо жила без снега и смотрела на него в кино и прогнозах погоды про разные города и страны, как будто снег – то, что бывает с другими.

Ок, был ли у нас план? И вообще, что у нас было? Опыт жизни на Самуи и четыре месяца, с мая по сентябрь, чтобы протестировать Сочи на совместимость. И если да, то еще надо пройти квест под названием «школы и сады».

Опять посыпались вопросы. Вы навсегда?

Но опыт с Самуи подарил свободу просто жить. Не загадывать, не бояться ошибиться. Мысли и образ жизни, отягощенные грузом «навсегда», сменились на «давайте попробуем».

Как решиться на переезд? На мечту? На перемены со словом «навсегда»? Оно тяжелое, страшное, веет пеплом «сожженных мостов».

А попробовать и посмотреть – это уже легче, это уже по силам. Так расширяются границы принятия решения.

Тестовый режим – такой гостевой брак с городом. Можно повстречаться, попритираться друг к другу. И не мучиться сожалениями, что так и не попробовал свою мечту на вкус.